Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

24 августа 2019

Паша и Олег уехали на дачу с ночевой. Сели на утреннюю электричку и умчали вдогонку дедушке, бабушке, Лизе и Илье. Я осталась с Зоей дома одна, впервые так надолго. Уже оставалась с Зоей и Олегом на три дня, когда Паша уезжал в Тольятти читать лекцию, но быть просто вдвоем с Зоей это, конечно, совсем другое дело. Я планировала устроить нам викенд типа гармония мира мамы и дочурки: варить яблочное повидло, смотреть кино, писать свой большой текст про роды, гулять в слинге за печеньем, держать дом в поющей чистоте и царить, царить, царить. Но не тут-то было. Сегодня ночью Зоя была не в духе, наверное, впервые так долго пришлось ее убаюкивать: с четырех до полшестого. К недосыпу прибавился лактостаз: в сонном забытьи передавила себе правую грудь — ту самую, из которой неконтролируемо хлещет молоко, так что Зоя захлебывается иной раз, — и теперь она болит. Общее состояние вареное, ломит кости, в том числе малого таза, сил маловато, но вопреки всему я звонко распевала импровизации на классический сюжет про пукышей и дрыгышей, баюкая Зою, как делала это разве что накануне родов. И вот вместо милого викенда я имею нечто совсем иное: рассеянно переставляю местами абзацы в тексте про роды, втираю в правую грудь гомеопатическую мазь и то и дело отвлекаюсь на «От заката до рассвета». В общем, полный титти твистер.

На улице уже по-осеннему ветрено и пасмурно, ослепительное солнце то появляется, то наглухо исчезает. Мы вчера с Пашей перечитывали посты отсюда. Это, конечно, удовольствие и приятный сюрприз найти свои искренние записи. И я решила накропать новый пост. Подробно о том, как родилась Зоя, я расскажу в упомянутом выше тексте, который неплохо удается, а пока расскажу о дочери.

Сейчас Зоя спит под фен. Наученные опытом магического действия звука работающего фена на спящего ребенка, мы используем его и теперь, чтобы выделить себе немного свободного времени, продлив сон малыша. Меня гложат смутные сомнения, правильно ли мы поступаем: Олег, например, так подсел на фен, что в свои два года сам его просит перед сном, а порой просыпается ночью и начинает хныкать, мол, ему нужен фен. около полугода отлично работали песенки и мое гудение, но в какой-то момент их заместил фен (не без Пашиных стараний: он укладывал Олега, пока я была на занятиях в Берегине или где-то еще, и результат не заставил себя долго ждать). Паша говорит, это часть ритуала и не стоит париться, я говорю, что фен заменил ему ласку родителей (хотя вообще-то у Олега ласки этой в достатке, плюс еще и фен до кучи).

Так вот, Зоя спит под фен, и я не спешу его выключать, чтобы закончить пост. Она большая, но вполне изящная девица и становится все краше и округлей день ото дня. Почти сразу после рождения ей стали впору вещи, которые Олег начал носить в свои два-три месяца. Что-то я сохранила, не отдала в дом малютки, что-то вернулось ко мне от Вики Твардовской, которая родила Аню 25 ноября 2018 года, ровно через тридцать лет после меня. Зоя сразу начала держать голову, не очень долго, но вполне уверенно. Недели в три она уже следила взглядом за нами и улыбалась, а в месяц начала ворковать, широко раскрывая ротик в улыбке, и сейчас мы с ней болтаем, она ловит и отражает мои эмоции.

(Запись продолжена на следующий день)

Сегодня Зоя заметно преобразилась: с личика почти исчезли прыщики, глаза стали больше, а взгляд осмысленней. У нее выразительный подбородочек — маленький упрямый холмик, вздернутый носик, как у папы, — признак неистовой эмоциональности, я предполагаю, улыбающиеся глаза, забавно оттопыренные кончики ушей, как у эльфа. Зоя обладательница красивейших рук и ноготков, как у античной нимфы. О Зоиных повадках, наверное, проще рассказать, сравнивая их с Олежкиными. Зою нужно качать, чтобы она уснула, при этом каждый раз по-разному комбинируя укачивание с кормлением: грудь лежа, грудь сидя, грудь сидя на мяче, на мяче на руках вертикально, на мяче на руках на животе, ходя по комнате вертикально, ходя по комнате на животе. И, конечно, никогда не знаешь, какая именно комбинация актуальна для нее сейчас. Олегу достаточно было дать грудь, и он засыпал. Зоя спит на животе, Олег никогда не спал на животе. Зоя просыпается ночью и может начать бодрствовать в четыре или в шесть утра. Олег просыпался только чтобы пососать и засыпал снова, ложился четко в восемь-девять, просыпался в восемь. Зоя неплохо справляется с каканием сама, но я ей частенько помогаю, высаживая в позу над раковиной. Олега мы додумались высаживать только в два месяца и не голышом, а в подгузнике. Зоя очень беспокойно ест: несколько струек молока порой непроизвольно брызжут из груди, она захлебывается, и у нас уходит много времени, чтобы найти подходящее положение для кормления. Только в полусне она ест спокойно. Олег ел всегда без проблем: дай только пососать. Зоино беспокойство во время еды объясняется не только обилием молока, но и тем, как она сосет — причмокивая и то и дело отстегиваясь; первое время у нее на губках был кантик из молочной мозоли, так сильно она трудилась и двигала губами. Олег присасывался и работал только языком, создавая постоянный вакуум.

Мои чувства к Зое не так интенсивны, как к Олегу. Хотя прошел всего месяц и трудно говорить наверняка. Зоя пришла как маленькая инопланетянка на собственном космическом корабле, своим путем, со своим сценарием, и вообще кажется, что она будет довольно своенравная и самостоятельная девица. Она не вызывает жалости и сочувствия, как иные малыши, не выглядит беспомощной и не вышибает слезу умиления.

Олег уже много говорит. Первый словесный прорыв случилс, когда приезжала бабушка Лиля, в конце мая. Второй — когда мы сходили на день рождения Галины Трофимовны 1 августа, третий — когда приехжали мои родители. Кстати, с приездом родственников и с появлением Зои связаны также и перемены в поведении Олега, он стал испытывать нас с Пашей на прочность, исследовать границы дозволеного. Любопытно, что прорывы в развитии связаны с появлением новых людей в нашем доме. На Зою Олег реагирует хорошо, ему интересно, он деликатен, и если сердится, то только на меня. Он переживает, конечно стал плохо спать, просить сисочку, забираться к нам в постель, мерить Зоины вещи и залезать в ее кровать, просить, чтоб его побаюкали, как лялю, и т.д. Но у Олега никогда не было истерик из-за появления Зои и даже за ее кормлением и адресованными ей ласками он наблюдает спокойно.

Галина Трофимовна сильно сдала в этом году. В том числе из-за того, что Юрий Николаевич стал больше времени проводить со своей подругой, ездить к ней в Финляндию помогать строить дом и гонять на великах. Оказалось, что подруга этау него уже лет десять как, что зовут ее Галя и ей 60 лет. Но только в этом году эта тема так явно выплыла и подкосила Галину Трофимовну. Она только о своих болезнях и говорит, причем так любовно, дай бог каждому. Она стала плохо слышать, и с ее лица не сходит рассеянная улыбка, когда мы о чем-то говорим ей, а она не разобрала, но постеснялась переспросить. Выйти из дома для нее —настоящее событие. В общем, всем своим видом ГТ воплощает страдание. Меня немного бесит мысль о том, что ЮН, вероятно, никогда не ставил ей на вид, что такая жизненная позиция ей вредит и в конце концов превратит в овощ. Юрий Николаевич тоже стареет, хотя и менее заметно, но еще год назад он был бодрее: веселее взгляд, живее и находчивей речь. Вообще мы с Пашей заметили, что признак старчества — это трансляция всем очевидных вещей как ценной мудрости. Интересно, что будет с нами в старости.

Соня и Лиза переодят в другие школы: Соня идет в школу на Тореза, ту, что рядом с моим любимым краснокирпичным домом. Лиза пойдет в математическую школу где-то за линией, в Примрском районе. Обе девочки пухнут от вкусненького, Соня — все больше в щеках, а Лиза — в пузе. (Вот я злая.)

Приезжали мои родители. Они тоже меняются. Мама стала хуже слышать, но пока об этом как будто не догадывается. Папа стал спокойнее. Мама увлечена садом, готовкой вкусняшек для внука, всякими затеями, в общем. Они с папой несколько дней приноравливались к Олегу, пока он пытался вить из них веревки, и, наконец, нашли пульт управления. Это ритуалы, четкий порядок неизменно повторяющихся действий. Я взяла на вооружение. Ребенком проще управлять, если есть строгий порядок. И оладушки на обед.

---

28 июня 2019

До родов остались считанные дни. Может, неделя. В крайнем случае, две. «Берегиня» спасает меня каждый раз, когда я впадаю в неуверенность и уныние. Хотя в таком состоянии я уже почти не бываю, вот только когда срок перевалил за пдр, меня немного накрыло. Но стоило съездить в баню на Доблести, поговорить с Ольгой Ивановной, берегинями, быть попаренной Олегом Приваловым, как ко мне вернулись уверенность и спокойствие. Ольга Ивановна спрашивала на прошлом занятии, что общего медлу баней и родами. Раскрытие, очищение, перерождение, труд в поте лица мы назвали, но не назвали необходимость неспешности, отказ от суеты и любовное внимание к своему телу, к тому, о чем оно нам говорит. Если поторопиться, в бане можно получить тепловой удар, а в родах — здорово облажаться, как было со мной в первый раз. Вчера в бане я спешно чередовала парилку и бассейн, и после четвертого захода у меня закружилась голова. Стало ясно, что пора просто посидеть на воздухе и не суетиться со сменой сред. А потом Олег попарил меня веником из плакучей ивы, и я поняла, что имеют в виду, когда говорят о легком паре. Домой я ехала в глубокой дреме наяву: одновременно я регистрировала, что происходит вокруг, но совершенно расслабившись, отчего моя голова постоянно падала то на грудь, то назад. Я была как гуттаперчевая кукла. Присутствие кучи людей кругом меня не смущало,а скорее согревало — в физическом смысле, от их тел исходило тепло, и это шло мне на пользу.

Сегодня уже 3 июля, я не дописала этот пост вовремя, возвращаюсь к нему в каком-то новом состоянии, под шум дождя еще к тому же. Проливного, как из ведра. Первый раз такое этим летом. В общем, я уже готова к тому, что роды начнутся через месяц от запланированного медиками срока, и это будет хорошо. Оказалось, это настоящее испытание ожиданием — и сломом ожиданий. Оказалось, какая-то цифра, высчитанная врачом по обыкновенной замыленной схеме — 40 недель от первого дня последней менструации — может так серьезно влиять на мой настрой, мою уверенность в себе и, более того, может изменить жизнь человека, которого я ношу. Ну, дату его рождения по крайней мере. Вообще это тоже в каком-то смысле провидение господа или попросту урок, который мне дается, а я уже решаю, учить его или нет. Доверие себе, а не системе или ее представителям — каким-то чужим людям, которым нет до меня дела, вот чему посвящен мой урок. Родители мои его не выучили до сих пор не знают, а мне вот посчастливилось за него взяться.

Какой будет моя девочка, как она будет смотреть на мир вокруг, как будет отличаться от Олега и чем, как будет ладить с папой. Может быть, я рожу волшебницу и берегиню, а может пацанку. Может, наблюдательницу и мыслительницу. Это, наверное, ипостаси, которые я вижу и пестую в себе? Вот уж не уверена на счет волшебницы и берегини: я на них только учусь, это или дар или мудрость многих лет. А я вдруг подумала, что Зоя может родится с этим даром. Когда я впервые возьму ее на руки, то увижу в ней берегиню и буду глядеть на нее именно так всегда.

Ожидание рождения — это не только воспитание доверия, кстати, это вопрос веры, натурально. Любопытно, что мне дано такое испытание. Если бы Зоя родилась в назначенный медиками срок или через три дня или через неделю, то есть сегодня, это было бы слишком просто и никакого урока бы не было. А тут мне надо поверить, что с нею все хорошо и она попросится наружу тогда, когда этому быть. И что мое тело будет готово ее выпустить и пособить ей в рождении всеми доступными силами. Поверить и в свое тело, в то, что берегиня — это я.

Надо кое-что рассказать об Олеге. Он знает уже многое о мире, о чем-то сам может рассказать (как правило, первыми слогами слов), где-то два месяца исправно ходит на горшок сам. Сначала начал какать, месяца три как, потом пристрастился и писать тоже, в том числе ночью, хотя иногда он все-таки писается во сне, когда много выпил или очень устал и не успевает проснуться; ночные пробуждения и утренний подъем начинаются одной и той же фразой: «Олежка, пойдешь писать? Вылезай из кроватки, пойдем пописаем», а утром еще такая фраза говорится: «Пописаешь и залезай к нам, полежим вместе». И Олег такой в анабиозе бредет, похныкивая, к горшку, с грохотом на него садится и, едва дописав, встает и, пошатываясь, возвращается в постель или, счастливый, заползает к нам в середку или ко мне под бочок с краю.

Олегу во всем нужна подробность и последовательность, он блюдет порядок и ждет подтверждения своих слов: чтобы родители повторили по-русски то, что он только что сказал на свем языке, и тем самым одобрили это. Бывает совершенно непонятно, о чем он говорит, и тогда можно за него проговорить мысль, интерпретировав ее по своему разумению, и Олег охотно согласится. Так, похоже, и происходит моделирование мира ребенка его родителями. Все твои интерпретации, реакции, состояния будут считаны, записаны, сохранены и впослествии скопированы. Поэтому бывает вредно выяснять у ребенка, чего он хочет: он сам, как правило, не знает точно, и можно ему предложить и даже мягко навязать свой сценарий. Правда, бывают случаи, когда услышать желание малыша это единственный способ двигаться дальше, и тут уж смотри не перепутай.

Олегу очень важно в течение дня побыть с мамой, почувствовать ее объятия и шутливый тон, поваляться, помяукаться, потискаться хотя бы немножко, и тогда он в безопасности, он спокоен.

Олег сторонится детей на площадках; ему нужно время, чтобы испытать интерес и начать его проявлять. Он больше любит наблюдать, чем участвовать. Он сопереживает, когда кто-то плачет.

Когда приезжала бабушка Лиля, Олег выучил с ее подачи слово ляля и с тех пор охотно его применяет, причем ему особо никто не объяснял, кто это, он понял сам, и, любовно произнося его, показывает и на коляски, и на мамин живот, иногда добавляет: ма-а ляля,что означает маленькая ляля. Он гладит и целует мамин живот, но и потискать его тоже норовит. В какойто момент я поняла, что самый внимательный и памятливый к ляле это Олег: он чаще нас с Пашей говорил о малышке и гладил ее, по нескольку раз в день.

Мы отметили день рождения Олега с шариками и вечеринкой на лужайке. Было славно, я организатор, даже не ожидала от себя.

Олег начал называть себя по имени где-то в начале июня. Итеперь если ему что-то требуется, он тянет руки и говорит «Олег».

Он охотно многое делает сам, часто чтобы отвлечь его от шалости, достаточно озадачить его что-то сделать самому. Около месяца Олег регулярно заявляет, что хочет «хям»: надеть трусы, открыть или закрыть дверь ключом, есть ложкой (а еще лучше вилкой) и т.д. Кстати, Олег не может уйти, не закрыв дверь: нужно обязательно сделать «тик».

Аботь -- автобус

Мик -- мотоцикл

Мык -- Димыч

Де -- дедушка, девочка

Док -- дождь

Гом -- гром

Кеа -- книга

Ии -- рисовать

Пать -- спать (Олег, к счастью родителей, в 90: случаев сам сообщает, что пора спать, и днем, и вечером, как правило, после еды)

Мак -- самокат (Олег получил в подарок самокат в конце мая, когда была бабушка Лиля, и за две недели неспешной езды его освоил. Правда, до сих пор не маньячит на этот счет, а охотнее зависает поглядеть на что-нибудь: машину, как у дедушки, автобус, мотоцикл, колесо, улитку)

Алюк -- улитка, любимое живое существо. Улиток Олег собирает и изучает, и даже никакой вивисекции!

Мо -- музыка, макароны

Ка -- каша

Каки -- какать

Пи -- писать, писюшка

Бо -- большой (одеяло, ванна и др.)

Ма -- маленький

Ба -- Баскер

Лись -- Лиза

Ф-ф (носом) -- Соня

Иля -- Илья

Но де брм/де но брм -- машина «рено» как у дедушки

Апипим -- апельсин

Пять -- любая цифра или ответ на вопрос сколько

Нок -- нос, нога, шорты или штаны, носки

Га -- глаз

Ук -- ухо

Гук -- рука, игрушки

Виф -- вилка

Мук -- комар, муха, насекомое

Таи -- чай

Пить -- пить, вода

Афу -- собака

Котики -- ключики, коть -- ключ

Тик -- закрыть, придвинуть, притворить, присоединить

Алю -- телефон

Гуга -- гулять

Мям -- хочу есть

Ба -- банан, як -- яблоко

Яйя -- яйцо (любимая еда)

Кук -- круг

Пам -- лампа, фонарик

Уа -- булочка, Луна

Обои -- обои (порвал)

Фу -- сушка

Хя -- шарик

Мять -- мяч

Хем -- шлем

Гок -- горка

Дять -- дядя

Тё, то -- тётя

Там, туть, туда (тюда!)

Го! -- горячо

Феть -- Федя (вещи подарил)

Ать -- Аня (подруга Димыча)

Айяйяй! -- с провокационной улыбкой о том, что нельзя

Ба-ам! -- предупредительныо-увещевательным тоном о том, что можно больно сыграть вниз

Клацанье зубами означает ножницы

Ойёой -- опасность

Все животные -- звукоподражания, особенно удается утка, наверное, с моей натуралистичной подачи когда-то давно

А -- азбука, буквы; Олег уже отлично знает почти все буквы, благодаря эрмитажной азбуке и папиному однообразному, упорному, регулярному ее чтению у Олега с буквами есть устойчивые ассоциации

Олегу нравится карабкаться, прыгать (научился еще весной), делать с папой уиу, качаться в гамачке, который я сшила к родам, танцевать. Физическое развитие и пластика, кажется, область таланта или по крайней мере удовольствия, чувствования. Ему нравится свое тело, он в нем живет и комфортно себя чувствует. Мне кажется, это в том числе потому, что я люблю трогать Олега, ласкать его, мять, тискать, обращать его внимание на части своего тела (пальчики, пяточки, ладошки), целовать его, обнимать. Хорошо, когда человеку нравится жить в своем теле.

Когда я чищу Олегу зубы перед сном, все так же с помощью щекотки, я смотрю в его глаза, за мохнатые реснички и золотистые брови, через пушок на щеках и губке, и вижу такой любящий, нежный, доверительный, интересующийся взгляд. И даже в его передних зубах, немного скривленных из-за моей давешней оплошности, о которой я даже здесь, кажется, писала, в его молочных зубках с легким голубоватым свечением по краям мне мерещится осмысленность и самодостаточность, часть его личности, такой цельной, легкой.

Паше каждый раз нужно время, чтобы настроить общение с Олегом, на их взаимонастройку уходит несколько часов наедине друг с другом, меня там быть не должно. При том, что Паша все время дома каждый раз начало общения -- это какой-то сплошной невпопад. И только оставив их наедине на несколько часов, возвратившись домой, я обнаруживаю, что они приладились друг к другу, Пашины спонтанные, часто нелепые вспышки активности, внимания больше напоминают запрос на внимание к нему, к отцу, чем готовность дать внимание ребенку. Ну и Олег крутит папой, потому что папа теряет волю или просто не всегда напрягает ее почему-то. У меня вызывают недоумение пашины опасения, что Олег может повредить ему барабанные перепонки или выбить глаз или нанести какую-то травму, поэтому Паша защищается от Олега и злится на него за атаки и обижается. Вообще вся эта тряска за свою целостность вызывает у меня презрение. Но, вероятно, здесь имеет место либо травма, либо просто особенность характера и тут уж ничего не попишешь. Думаю, звездный час Паши как отца наступит чуть позже, когда пойдет заруба по понятиям и принципиальным жизненным подходам.

---

2 апреля 2019

Удивительно, как мало времени нужно, чтобы настроиться на новую волну. Прошел ровно месяц с предыдущей записи, а мыслей о книге как не бывало. Их место заняли мысли о предстоящих родах, о месте, где им предстоит состояться, об акушерке, о мышцах тазового дна и возможностях их расслабить. За месяц я начала практиковать йогу для беременных, ходить на курсы в «Берегиню» слушать Ольгу Ивановну и ее единомышленников, побывала в 6 и 17 роддомах и в перинатальном центре Алмазова, поговорила с Лидией Шендеровой, акушеркой «Радуги» и в результате всех этих встреч зародилась мысль рожать Зою дома, еще пока, признаться, довольно робкая мысль.

Я вовсю фантазирую, как мы с Пашей обустроим пространство на южной половине второго этажа нашего дома, как мы установим там ванну, уберем компьютер и ковры, я расставлю свечи и займу полочки полезными маслами, чаями, мы повесим гамак в проеме двери, чтобы виснуть на нем, раскидаем подушки, устроим гнездышко для Зои.

С другой стороны, то и дело черной кошкой пробегает неуверенность. Информации о роддомах пока недостаточно. Мне предстоит побывать еще в 13, 16 и 18. А вдруг есть доктор, которому можно довериться и наплевать на протокол? Или, напротив, исследование покажет, что такого доктора нет и можно со спокойной совестью строить родовую юрту дома. К тому же я порой грущу, что мы оставляем себя без поддержки родственников: рассказывать им наш план -- только делать себе хуже. Если мы сохраним интимность, за нами точно останутся добрые, не омраченные сомнениями мысли родителей.

Настройка и подготовка идет волнами: то неуверенность в себе не дает покоя, то пропадают всякие сомнения. Сегодня, день спустя, снова ниоткуда взявшееся блаженство. Мы с Олегом все утро провели на южной половине, валяясь в одеяле и греясь на ковре на солнышке, ели бутеры и яблоко, щекотались, Олежка бегал с голой попой и сам начал усаживаться пописать на горшок. За стеной играл на барабане Димыч. Между нами с сыном в который раз возникло такое сладостное взаимопонимание. И фоном всему этому были мысли о том, что в этих комнатах родится Зося, что мы встретим ее в такой же сладости и неге.

---

Когда-нибудь я буду ругать себя за то, что не вела дневник больше полугода. Все, что касается малыша, так скоро забывается. Старому на смену приходит новое, это происходит каждый день, и перемена эта неизменно к лучшему, а что может быть лучше, чем перемена к лучшему?

Давайте сразу к делу. Первое слово Олега — «алло», а точнее «алё». Когда оно было сказано впервые, я уже не припомню. Наверное, в конце лета. На данный момент Олег осмысленно и по делу произносит слова «мама», «папа», «де» или «дедя», «Ба» (Баскер или любая собака), «га» (то есть Галя, бабушка), «Ийя» (дядя Илья), «аф», «миу миу», «мять» (то есть мяч, и этим словом зовутся все сферические тела и двухмерные круглые фигуры вокруг), «уа» (Луна — скорее серп, месяц, чем сфера), «пить», «мыть» (купаться то есть — сегодня произнес), «ма-а» (он сам, его отражение или изображение; возможно, так он сокращенно зовет себя малышом) и, наверное, какие-то еще слова и звукоподражания. Коммуникация между нами также происходит посредством мычания и жестикуляции и ответов «да» или «нет» (сопровождаются трогательными кивками или сдержанным мотанием головой — от меня научился) на односложные вопросы догадливых родителей.

Книга почему-то прозвана «дядя» или «дедя», хотя комбинация дедушка, Олег и книги (равно как и дядя Илья, Олег и книги) встречается редко. Наверное, чаще других книги Олегу читает папа. Он же успешно обучает сына алфавиту: Олег уже узнает по крайней мере половину символов кириллического алфавита: А, Б, Г, Д, Е, И, К, М, Н, О, П, Р, Т, У, Ф, Ю, Я. Эти буквы Олег называет, если спросить, что это за буква, указав на символ, причем некоторые он произносит своеобразно: бе, га, ди или де, ма, ня, папа, ф-ф, я-я. Буквы Р и Т Олег не называет, но на Р он шлепает взрослому по ладошке (р-рука!), а на Т он танцует. Если спросить, какие буквы он помнит, то Олег первым делом назовет А, Б, И, Н, М, У. Это все благодаря и папе, и Насте Черновой, подарившей нам маленькую азбуку с репродукциями из коллекции Эрмитажа, и издательству «Арка», эту книжку выпустившему. Ну и, конечно, неугасающему интересу Олега, который сам просит почитать ему азбуку или порисовать с ним буквы.

Кроме букв, мы рисуем мячи (по многочисленным, бесчисленным просьбам малыша) и всех и все, что нас окружает. Рисуем мы восковыми мелками. Еще я предлагаю Олегу вырезать нарисованное, и он всегда соглашается. Кроме азбуки, любимые книги Олега «Лис и мышонок», «Крошка Вилли Винки» — шотландские народные песенки с иллюстрациями Льва Токмакова, гигантская книга «Английский язык для малышей», «Мишка, бурый мишка» Эрика Карла. Олег любит картинки, рассматривать их, слушать рассказы родителей о том, что изображено на странице да и вообще кругом. Слушать текст Олег пока не готов, если только это не что-то совсем коротенькое. Сколь угодно долго Олег слушает шотландские народные песенки, но, мне кажется, тоже из-за иллюстраций. И еще следует сказать, хотя я вряд ли это позабуду, что последнему развороту книги «Мишка, бурый мишка», где изображены дети, игриво и с интересом смотрящие на того, кто смотрит на них, Олег каждый раз радостно машет.

Безусловно, наше общение стало проще: Олег внимательно слушает, что ты ему толкуешь, понимает все, что ему адресуешь, и мне совершенно ясно, что разговаривать и объяснять все обо всем нужно с самого начала. Следует хотеть быть услышанным и понятным, как в коммуникации со взрослым, и тебя непременно услышат, поймут и в 85% случаев даже выполнят просьбу. Так же просто стало и совместное перемещение в пространстве: если бы погода была летней всегда, мы бы уже исколесили полгорода. Проблема сейчас только в том, что малыш устает быстрее меня, и ему надо спать и есть чаще, чем мне. Никаких протестов против новых впечатлений и обстановки теперь.

Когда началась эта благодать? В общем, недавно, около полутора лет. В этом же возрасте Олег перестал пить мое молоко. Отлучение было вполне безболезненным и прошло меньше, чем за месяц. Кажется, что травматичным оно было скорее для меня, чем для Олега, и несколько раз по моей инициативе мы возвращались к кормлению просто потому, что мне хотелось подольше поспать утром или было лень преодолевать сыновье сопротивление сну (поначалу было трудно, приходилось брать его на руки и насильно укачивать, не давая ему, кричащему, вырваться, и он быстро уставал и вырубался; такой зверский метод я практиковала не больше трех недель, затем обнаружила, что дать ему уняться самому под бормотание или песенку проще, быстрее и совсем безболезнено; сейчас Олег покорно и даже с энтузиазмом отправляется в кроватку и смиренно принимает необходимость засыпать, хотя немного и куролесит). Кроме того, я скучала по объятиям с малышом. Несколько раз ловила себя на легкой ломке по обнимашкам, но сейчас они снова случаются и без молочного питания: малыш вовсю демонстрирует, что нуждается в этом, и отвечает взаимностью на мои поползновения. Вид обнаженной груди поначалу вызывал у него приступы жалостливого хныканья, затем безразличие, а теперь — радость узнавания и легкую ностальгию: Олег смеется, завидев мою грудь, и тычет пальчиком в нее, а если ощутит ее через одежду, то норовит ущипнуть или потрогать, смеясь. Вероятно, это такой этап взросления: трасформация образа груди в сознании ребенка или что-то типа того (ха-ха-ха). Забыла сказать, что отлучить я решила, чтобы организовать, наконец, спокойное засыпание под песенку или бормотание, в общем, как-то по-взрослому, что ли, и чтобы мне было необязательно присутствовать (хотя до сих пор в 85% случаев занимаюсь этим я, но мне куда комфортнее, чем усыплять по-молочному). А получилось отлучить еще и потому, что молока стало меньше из-за новой беременности (привет, Зоя!); она же вызвала гормональный перепад, в результате которого мне стало буквально противно сыновье сосание. Некоторое время соски вообще отказывались кого-либо к себе подпускать, даже для эротической пользы дела, но постепенно настроились только на получение оргазма, и сейчас у них с Пашей реюнион. При этом в самый разгар молочных сезонов, то есть от рождения Олега до года с небольшим, соскам были доступны обе опции в полном объеме и можно было на раз переключать их с удовольствия от кормления на эротическое.

Как же без горшка. Олег пока не просится, хотя может подать сигнал, сжав коленки или присев на корточки и начав кряхтеть. Какать он садится на горшок, писать мы с Пашей носим его в раковину на кухне. Была бы ванная поближе, носили бы к унитазу. Почему-то сидеть на горшке, чтобы пописать, Олег не считает нужным и тут же вскакивает, так что к раковине носить оказывается сподручней. О, горшок! По крайней мере, он не пылится в углу, как некоторое время назад. Секрет прост -- нужно перестать носить непромокаемый подгузник. Сейчас подгузники идут в бой только на прогулке и во время сна.

Общение с детьми. Олег в этом пока не очень преуспел: редкие встречи с Федей, Ивой и единственная пока -- с Даней Зубиным не особо результативны, хотя послений раз у Фатеевых Олег и Федя весело бегали друг за другом и делили стакан кефира. На площадке в парке юннатов Олег познакомился с Верой четырех лет, и это была любовь с первого взгляда: они бегали дргу за другом, валялись в сугробах, ползали по снежному насту, терись носиками через забор и вообще были великолепны, так что Вера вместо прощания кричала: «Нет! Нельзя! Олег!». Дело было 14 февраля. Думаю поискать с ней встречи снова, хотя не исключено, что для Веры все уже в прошлом.

Маша Фатеева тут хвалилась тем, что сходила с Федей в Русский музей и Эрмитаж и куда-то даже два раза. Вот и я думаю, что пора с Олегом идти тусоваться. Ему по приколу даже ехать в метро или автобусе, не говоря уже о местах, где можно не только позалипать на бабушек и девчонок, но и побегать от души. Мы были на днях в оранжерее Таврического сада на концерте для маленьких детей. Олег обалдел и раскачался только к концу, а ночью он плакал во сне — вероятно, получил впечатлений больше, чем смог усвоить. Как сделать интеграцию в тусовочный социум постепенной, я не знаю, потому что меня вечно несет.

Надо написать еще что-нибудь о себе, но это, видно, уже в другой раз.

Тут в середине февраля Децл умер. Так странно.

Завтра первый ден весны. Я все пытаюсь наладить трудовые будни и сесть за написание книги или хотя бы ее плана, но ничего не выходит: я засыпаю вместе с Олегом днем и вечером, и только иногда получается не уснуть, вот как сегодня: я просто твердо решила что-то полезное сделать. Пожалуй, запись в днеснике тоже дело важное. Реально продвинуться в работе можно, только если уйти на четыре-пять часов куда-то, оставив Олега Паше. Но все закрома архива научно-технической документации я уже изучила, и ездить мне некуда. Точнее, надо бы выбрать новое место для работы поближе к дому или даже в доме, но куда девать Олега с Пашей? Они совершенно не способны от меня оторваться, если знают, что я где-то рядом. Свалить нужно либо мне, либо им. Словом, ищу ковёркинг на Удельной.

---

17 июня

В конце мая две или три недели стояла такая по-летнему теплая погода, что мы не делали ровным счетом ничего, кроме прогулок-исследований и занятий в саду. На прогулках-исследованиях мы изучали достопримечательности «на районе», хотя на самом деле география их не ограничивалась Выборгским районом и тем более нашей «Удельной». Мы ездлили на Ланскую и бродили по парку Лесотехнической академии, по Новороссийской улице и по дворику домика на станции Ланская. Изучали Удельный парк и открыли ведущую в него со стороны Коломяг улицу Шарова и несколько роскошных влажных, так и хочется написать тропических или юрских, тропок: они были так зелены, густо засажены высокими деревьями и папоротниками, что рождали в воображении образы таинственного векового леса. Мы открыли тропинку к Орловскому карьеру, расположенному в местности в высшей степени напоминающей индустриальные пейзажи Челябинска. Наконец, мои сокровища, улицы Горная и Тбилисская в Коломягах, о которых я думаю теперь чуть ли не каждый день и которые хочу показать всем своим друзьям, но бывали там пока только Настя и Витя.

Теперь о занятиях в саду. Настала пора грандиозной прополки! Первым делом я взялась за пионы. Их в нашем саду около 15 кустов, я до сих пор не провела точного подсчета, и все посажены были более 20 лет назад еще Пашиной бабушкой Капой. Сначала я освободлила от гнета сныти кусты в переднем саду, затем вдоль дорожки от калитки к дому, потом за один вечер выполола пяток кустов в заднем саду, а напоследок выполола куст у гаража, напротив двери к Бандуриным. На самом деле, осталось еще пару кустиков на грядке заднего сада, но браться за них означает взять на себя и всю длинную грядку с клубникой и мятой, а я бы хотела пока закончить занятия в переднем саду. Хотя закончить их получится в лучшем случае к концу лета.

В переднем саду я обнаружила: 10 кустов пионов (и один — предположительно пион другого сорта), только 3 из которых зацвели; четыре пышных куста хосты, три кустика астильбы, один из которых тут же засох, грядочку клубники, которая чудно зацвела и, может, будет плодоносить, два крошечных розовых куста (по словам Даши, бывшей с инспекцией у нас сегодня, каких-то породистых), по кусту синих и желтых ирисов, три куста лилейника, одну (или три?) лилии и еще несколько кустиков луковичных, но я не уверена, лилейник ли это или просто декоративная трава. Еще был стихийный островок ландышей под яблоней у калитки, но они не вынесли прополки и засохли, и я их срезала, за затем и вовсе выполола (и мне почти не стыдно за это). Вообще я избавилась еще от нескольких видов, включая луковичные цветы, напоминающие колокольчики, их мягкие глянцевые стебли как пряди волос стелились по земле, и еще нескольких, чей внешний вид память на удивление быстро стерла.

Моя мечта — в нежаркое время работать в саду, в жаркое — возвращаться в темную прохладу дома и заниматься научной работой, вечером гулять по любимым местам или выбираться в город. Но это воплотится не скоро, потому что Пыша хочет внимания, а Паша находит уединение быстрее меня.

В 10 месяцев Олег научился слезать с дивана, задом сползая на животе на пол. «Как нужно слезать с дивана? Сначала ножки, потом все остальное, вот так», — эту мантру я повторяла дня четыре, и Олег начал сам выполнять последовательность каждый раз, когда хотел продолжить поиски приключений на полу. Сейчас он продолжает использовать этот навык, но до сих пор Олега приходится страховать, когда мы бесимся, чтобы он не сел, не ступил, не плюхнулся на самый край дивана. Край он пока расценивает как границу двух сред, переходную ступень, но не как опасность.

Олег пошел ровно в 11 месяцев, прямо 24 мая: взял и пришел к папе из другой комнаты. И с тех пор он на ногах почти всегда. Ползание он использует редко как часть веселой игры. На улице Олег ходить начал не так споро, как дома: его все еще больше интересует не убежать подальше, а поковыряться в земле, сбрать камушки и палочки, мусор. Не сразу, но довольно быстро мы поняли, что Олега нужно брать с собой в сад. Он возится в скошенной ботве сныти, во взрыхленной земле, орудует лопаткой, бегает по тропинке и разное другое. Мелкая моторика!

На днях, может, около 12 июня, у Олега прорезались верхние резцы-двойки, и теперь у него шесть зубов.

Если слезать с дивана Олег научился в 10 месяцев, то залезать на него он начал только сейчас. Точнее, пробовать залезть: тянет ножку коленкой вверх на диван, как я ему показала, но ему пока не хватает роста. Но если есть что-то на полу типа в рулон свернутого ковра, то он без труда залезает. Я заметила буквально вчера, что он пробует залезать, закинув коленку, на разные плоскости выше себя: на крыльцо дома, на коробку, на огромный валун сегодня на берегу Орловского карьера.

Сегодня Олег собрал пирамидку из четырех толстеньких колец, которую нам подарила Ольга, жена Лёни. Как-то невзначай он это сделал. Думаю, потому, что Паша с ним много раз делал это. Олегу нравится уже где-то с месяц или даже с два складывать мелкие предметы в более крупные, одно в другое, шарик в ведерко, ведерко в бублик, игрушку в тапок, и совсем здорово, если это можно потрясти еще или повозить по полу.

Олег по-другому смотрит на чужих и кокетничает с ними. Наверное, это уже давно, то есть не меньше двух месяцев, хотя я об этом не писала в предыдущих записях.

Я еще вспомнила райское место на районе: дворы между Гаврской и Манчестерской улицами. Это сказка! Там есть комплекс из сталинок, модернизмов и домов промежуточной стадии, сказочных, принцессовых, каких-то французских.

---

23 апреля: апдейт

Самое любопытное забыла отметить: Олег проводит очень много времени у окон, ухватившись за ручку балконной двери. Ему нравится смотреть за окно, лизать стекло, дышать на него, стучать ручкой, просто быть на ступеньке, балансируя, щупать ее, шершавую и холодную, наклонясь, и сходить с нее задом, пяточкой нащупывая ход.

Еще не отметила неприятность: вечером 15 апреля после купания Олег повредил один из резцов, содрав спереди десну. Зуб немного сместился вперед, и теперь мы не уверены, беспокоит ли его зуб или его капризы — это просто новый виток развития.

Наконец, у Олега очень заметно меняется взгляд. Он понимает больше, слушает внимательнее, да и рассказывает, лепеча, очень много всего. Он ловит эмоции взглядом, справляется у меня, как реагировать на то и другое, передает свое состояние, поощряет меня за спетые песенки. Он уже точно понимает разные слова, не только интонации: папа, мама, пес Баскер, пес Пиф, пить-пить, ам, Олежка и Олег, Пыша, гулять, купаться.

Уже, наверное, месяц как Олег приползает ко мне, где бы я ни была, и просится на ручки, ноя и потягивая за штанину. И месяца полтора как Олег приползает к нашему столу, когда мы садимся есть, и просит присоединиться. Есть ему нравится по-разному: у меня на коленках, сидя на своем стульчике или стоя прямо у стола: он получает кусочек и уползает, а потом снвоа возвращается за следующим кусочком, пока не наестся. Есть с рук ему нравится больше, чем с ложки. Пил он все это время с ложки и пока только воду. Сегодня мы опробовали кружку с подвижной крышкой, нажимая на которую верхней губой, можно глотнуть воды, не проливая. Олегу очень вкатило, еще больше, чем с ложки.

---

23 апреля

Завтра Олегу 10 месяцев. Я целых два месяца не писала отчетов здесь, хотя столько всего случилось!

В 8,5 месяцев у Олега вылезли зубы, четыре за три недели. Первым был верхний резец, уже не помню, правый или левый, и показался он 2 марта, в день, когда ортопед Кирилл Андреевич поставил мне первую в моей жизни коронку.Остальные вылезли следом, как грибочки после дождя. Сейчас верхние торчат почти полностью, а нижние режут, как зазубренные лезвия, но еле видны.

Где-то тогда же Олег начал активно перемещаться пешком, опираясь на диван, стол, стулья, кресла, стены, и хватать все, до чего дотягиваются его ручки. Много играл с книжками на полках: снимал их, разбрасывал, посасывал, мы ставили их обратно, и все заново. Забавно было наблюдать разбросанные среди игрушек книжки с заголовками типа «Андрей Чежин. Русский постомодернизм». Прыгает на диване, выталкивая себя вверх и пытаясь встать на ноги.

Тогда же Олег стал более сговорчивым и начал тусить в коляске без писка. Глазеет по сторонам, спит, снова глазеет. В начале апреля мы стали заходить с ним в магазины прямо в коляске. Слинг я использую все реже, только для большей мобильности: когда Паша уезжает, и нужно быстро сделать уборк уили сходить в магазин, или чтобы съездить с Олегом куда-нибудь. В поездки по гостям и выставкам мы не брали с собой коляску еще ни разу.

В конце марта Олег начал подбирать под себя одну ногу, другую ставить на колено и, отталкиваясь, вставать без опоры. Тогда же, в конце марта — начале апреля он стал делать шаг-два без опоры. А поздно вечером 20 апреля, после того как мы вернулись с вернисажа Кабакова, Олег встал без опоры и сделал свободно пять шагов, быстро-быстро, будто шел по натянутому канатику.

В конце марта у меня появилась работа: писать тексты для каталога российского павильона на Венецианской архитектурной биеннале, и я сладостно в нее погрузилась, заручившись Пашиной поддержкой. Надо сказать, что в марте наши отношения с Пашей пережили какой-то микро-кризис. Кажется, 11 марта, когда исполнялось 2 года нашей совместной жизни, мы скандалили из-за бородавки на моей стопе. От безделья и однообразия у меня начала свистеть фляга, я доставала Пашу, пока он депрессовал из-за заглохшего проекта с ЗИСом. И внезапно нарисовавшаяся перспектива поработать нас очень спасла. Я занялась изучением известных путешествий по советским и российским железным дорогам, болталась по библиотекам, уединялась днем и вечером с ноутбуком, а Паша проводил время с Олегом: гулял, одевал, кормил, усыплял, водил в гости к бабушке с дедушкой. Вечерами я рассказывала, что нового узнала и показывала свои тексты, Паша читал их и вносил свои правки, хвалил и советовал. У меня было ощущение, что мы вместе узнаем эти сюжеты, а с ними и историю нашей страны.

Еще в начале марта я начала отлучаться на 4—5 часов, ходя поочередно в косметический кабинет, к гинекологу и к стоматологу. Работа тоже требовала моего продолжительного отсутствия, и я стала реже кормить малыша, а он стал больше налегать на обыкновенную еду. Молока становилось то меньше, то снова много: в зависимости от того, как часто Олег сосал. Сейчас я кормлю часто, минимум шесть раз в сутки, и его, кажется, снова много.

Сейчас работа закончилась, и я подумываю, чем бы заняться, чтобы не тухнуть. За три недели я написала 10 небольших текстов, по 5—6 тысяч знаков каждый. Это был новый для меня темп, быстрый, увлекательный, продуктивный. Я садилась за работу уже с готовыми формулировками в голове, которые оставалось только записать. Если приходилось прерываться на малыша, это шло только на пользу тексту, потому что я могла обдумать дальнейшее развитие сюжета, сформулировать в уме следующие предложения. Усталость и желание отвлекаться и прокрастинировать, хотя и не такое разрушительное, как раньше, я почувствовала на девятом тексте. Чем я займусь теперь? Предполагаю, что буду готовить билеты для поступления в аспирантуру. Это тоже будут короткие и, надеюсь, быстрые тексты.

В середине марта я получила социальную карточку и стала покупать с ее помощью Олегу детское питание. Позавчера купила ему ботиночки, которые оказались малы. Завтра обменяю их на размер больше. Недели две назад стало ясно, что Олег хочет тусовать на улице не только в коляске и на руках, но и на скамейке, например, и топать по земле ему тоже хочется. В один из первых солнечных и теплых дней этой весны я усадила Олега на скамейку в Березовом саду, и мы смотрели с ним на прохожих, он карабкался по скамейке и щупал ее шершавые доски. Я показывала ему нерастаявшую ледяную корку, шишки, прошлогоднюю листву, жухлую и зеленую траву, давала щупать стволы деревьев. Ему очень нравилось. Последние дни он беспокойно гуляет, видимо, хочет не сидеть в коляске, а ходить и все изучать кругом. Единственное этому препятствие — отсутствие ботиночек.

Вчера приезжали Вадик и Витя, мы ходили вчетвером с ними и Олегом гулять на первое и второе озера и устроили пикник на корнях на берегу второго озера. Олег тоже пикниковал с нами: ел бабан и немножко хачапури. Сидел у меня на коленках и стремился куда-то уползти, чего не позволяла ему его одежда: комбенизон и шерстяные пинетки. Я угощала печенками, Вадик и Витя — выпечкой и кофе с молоком из термоса. Баскер сидел подле нас и глотал слюну. Был упоительный, солнечный и ветреный день.

---

16 февраля

Целый месяц ничего не писала: откладывала на завтра и смотрела очередной фильм. На самом деле, я думала, что с последнего поста прошло уже больше месяца.

Ну что, Олег большую часть игрового времени проводит стоя: стучит ладошкой по коробкам и книжным полкам, достает журналы, присаживается на корточки, чтобы взять с пола игрушку, и снова встает. Коробка из-под колонки служит не только для хранения его игрушек, но и своеобразными ходунками: Олег опирается на нее и толкает вперед, шагая следом. Так он использует многие вещи, журналы или книги, например. Кроме того, Олег пружинит на месте, встает в кроватке и пружинит, раскачивая ее, встает уже даже по стенке. Играет со шторой. Тихонечко грызет оставленные на полу влики от проводов. Позавчера Паша научил Олега ходить с поддержкой, причем за день до этого Олег совсем не переставлял ножки, если его вести за руки под аркой своих ног, а позавчера взял и быстро засеменил. Да, бывают моменты, когда Олег теряет опору и может простоять секунд две самостоятельно, а потом с размаху плюхнуться на попу. Все это происходит с Олегом последний месяц, наверное. С семи месяцев, в общем.

Олег начал получать еду каждый день, порой даже несколько раз в день, наверное, с начала февраля, с 7,5 месяцев то есть. Самое популярное блюдо — говяжий бульон из «взрослого» супа с яичным желтком из сваренного в мешочек яйца. Также Олег ест геркулес, бананы, яблоки, мелко-мелко нарезанную говядину или индейку, морковки из супа, творожок из кефира, пюре из тыквы, сосет корочки свежей чиабаты, пьет воду. Все это, конечно, микропорциями: максимум три-четыре столовых ложки за раз, но чаще всего только одну. Бабушка принесла баночки с питанием, единственная принятая на ура — яблоко и ягоды. Начав получать еду ежедневно, Олег просится за стол каждый раз, когда мы с Пашей садимся есть. Мне показалось, что аппетит на молоко у него снизился, точнее, на частое его сосание, прежде, чем мы стали его прикармливать. Сейчас он ест шесть-восемь раз в сутки, включая ночные прикладывания. Ночью сосет чаще, чем днем. Думаю, месяца три-четыре назад было наоборот.

Вчера у Олега появился свой стульчик. Сегодня он сидел за ним и возился с корочкой хлеба, а затем с куском банана.

Самая приятная и отчего-то неожиданная новость в том, что теперь Олег может оставаться без меня дольше, чем когда-либо: на три-четыре часа. С начала февраля я открыла сезон здравоохранения: стоматолог, гинеколог, подолог, и раза два-три в неделю еду куда-то. Паша тусует с Олегом, кормит его бульоном, играет с ним, ходит на прогулку и к бабушке в гости, и Олег не скандалит. О, чудо!

На днях я начала замечать, что Олег охотнее одевается и как будто понимает, что происходит и чего от него ждут. Он следит за тем, как я надеваю на его стопы носочки, сам подает руку, чтобы запустить ее в рукав, хотя все еще уворачиваетсяи не дает застегивать кнопочки на боди. Сегодня я даже отметила про себя, что Олег понимает мою речь лучше, чем я думаю, и решила следить за своими словами и больше говорить с ним. Вообще такую команду я себе уже давала пару недель назад и стараюсь четко артикулировать слова, повторять всякие выразительные звуки, жужжать и звенеть на радость малышу. Последние пару недель его очень радуют разные звуки, кстати, которые можно извлечь изо рта. Где-то месяц-полтора назад Олега радовало только причмокивание губами (а щелканье языком — вообще с младых ногтей). Сейчас ему-попрежнему нравится, когда я чмокаю, с озорным видом имитируя сосание или поцелуй, но теперь он в восторге и от разного другого: жжж, ззз, дззз, рака-така, бррр, пом-пыш!, сюр-приз!, пёс Пиф! и прочая.

И, конечно, ни дня не обходится без тисканья и валяния на диване. Я щекочу, Олег визжит и хохочет.

---

17 января

Предыдущий пост я опубликовала только сегодня, потому что 30 декабря мне он казался недописанным и я наивно полагала, что допишу его наутро 31-го. Ну-ну, конечно. Опыт давно показал: поставил точку — жми «опубликовать», и никаких долгих ящиков. Думаю, спустя уже полгода любой дневниковый пост, который сегодня кажется недоделанным, будет на вес золота.

Мы встретили новый год скучно, у Пашиных родителей. Обсуждали, как обычно, проблемы и судьбу России. Может быть, это от усталости, в том числе и друг от друга, и от бессилия искать какие-то новые темы и интонации. Все интересные, новые вещи, надо думать, происходят в жизни каждого Ульянова в любое время за пределами ульяновских семейных застолий, а на праздники к родителям все идут за привычными, даже избитыми вещами. Стабильность, вероятно, есть признак не только мастерства, но и безопасности, а для чего еще семья как не для этого.

Первые три дня нового года мы с Пашей и Олегом катались по гостям. Вечером первого января были Маша, Глеб и Ива. Глеб на кипише, Ива в кураже, а Маша улыбчивая и измученная своим одиноким материнством (после встречи с ней и впоследствии с Сашей Притуловской в Челябинске я поняла, что они относятся к одному типу матерей в благополучном браке, тем не менее одиноких в своем родительстве: помощи от мужа они по какой-то причине не получают. Ну, Глеб импульсивный, поверхностный, непоследовательный и быстро теряет интерес. А Антон много работает, редко бывает дома и просто не очень умен. Но сейчас о первом января). Мы завалились к Бондаренкам в самый разгар вечеринки. Стол был хаотично заставлен графинами с ракией, бутылями с сербскими соками, горами русско-советских праздничных салатов и разномастными стаканами и рюмочками. Вокруг стола тусовали хозяева, какой-то молодой кретин с беременной женой, во главе стола сидела шумная, большая и теплая (блэк) мама Глеба, обаятельная и чуть менее большая сестра Глеба Лиля, а под елкой ползали Ива полутора лет и ее двоюродная сестра Аня трех лет, наполовину японка. Вечер прошел быстро и вполне бонкуражно. Ива пыталась отпинать Олега, а Аня, наоборот, приласкать и поиграть с ним. Глеб угощал гуляшом, беременная жена друга-кретина весь вечер не поднялась со стула и смотрела кругом рассеянно-блаженным взглядом. «Вот наивная, даже не представляет, что ее ждет в роддоме и потом». Мама Глеба громко смеялась над Пашиными анекдотами и вообще воплощала собой свойственную скорее балканским, чем русским женщинам беззаботность и щедрость на эмоции, которая выражалась в том числе и в плавном колыхании ее больших грудей, украшенных толстенькими золотыми цепочками. Мы ускакали так же быстро, как и приехали, и еще полчаса шли пешком под мокрым снегом до «Спортивной» через Тучков мост.

Второго января Пестычи. Ну, тут все понятно: елка, густо увешанная игрушками-символами, изобильный стол, пельмешки, виски и разносолы. Игорь со стихами и рэпчиной, Катя с историями про свою дворянскую родословную. Олега мы отлично устроили под елкой между диваном, комодом и батареей, и он возился в этом небольшом уголке удивительно долго и увлеченно: большую часть времени он пытался достать коробку из комода. А потом ползал под столом, размахивая выданными Катей бумажными пакетами из каких-то бутиков. Домой мы ушли пешком: решили пройтись по новому виадуку.

Третьего мы попали к Шаленому, у которого еще гостила Шаленая. Из угощения помню только великолепный пунш. Шаленый вообще удивительно вкусно и быстро готовит, нисколько не запариваясь. Блинчики, пицца, пирог — и все это в один вечер и готовится прямо на глазах у гостей. Мы с Олегом, наконец, оказались у Шаленого в спаленке, и я оценила, как там уютно. Кровать от стены до стены, мягкий свет, статуэтки на подоконнике, волна шторы, лепнина на потолке и небольшая книжная полка над изножьем кровати. Наверное, я бы полжизни провалялась на такой постели с книжкой.

Четвертого вечером мы укатили в аэропорт, а наутро пятого уже были в Челябинске. Общаться с Олегом лучше получалось у папы, чем у мамы. Он говорил на малышовом языке, что ли. Наверное, папа просто добрый и ему интуитивно понятно, как завладеть вниманием малыша. А маме, похоже, не очень. Хотя и папу, и маму с непривычки дезориентировал любой недовольный возглас Олега. «Не нравится! Не нравится!» — спешно констатировали они и хмурились, будто мгновенно отразив эмоцию внука. Я-то знаю, что недовольство, напротив, просит улыбки. Тем временем мне все еще предстоит выяснить, почему бабушки и дедушки балуют внучат и отчего забывают, как сами были строгими и чувствующими родителями. В Челябиснке не произошло ровным счетом ничего интересного, кроме вот чего: мы повидались с Сашей Притуловской, Антоном и их славными сыновьями; бабушка Шура, наконец, повидалась с Олегом; мы с Пашей и Олегом побывали в краеведческом музее и решили теперь всегда ходить таким составом в музеи; я купила маме билеты на самолет до Минска и обратно, отчего почувствовала себя нужной. А! и еще кое-что важное: Олег начал вставать с опорой без помощи взрослого и гулить более сложным образом. Например, начал говорить «Да-да-да-да-да». Что это означает, пока загадка, но есть предположение, что так он извещает о том, что голоден и хотел бы побыть с мамой.

Вчера мы были в гостях у Даши, а позавчера стартовал марафон Pep-See: я скачала три альбома и теперь слушаю вдоль и поперек. Мне так нравится! Особенно песня «Алладдин» про танцы-с блондином обниманцы. Надо бы ее отправить Даше прямо сейчас!

---

30 декабря

Каждый месяц Олег отмечает каким-то достижением, и полгода он отметил тем, что самостоятельно встал, опираясь на край ванночки. С тех пор он встает в любой удобной для этого ситуации, особенно если дело происходит на сложенном книжкой диване. Правда, на диване он не может устоять и двух секунд, но в ванночке крепко держится и уверенно стоит, с интересом рассматривая свои ступни под водой.

Сегодня я была в гостях у Вадика с Настей. Этому предшествовала небольшая прогулка по Невскому, Литейному и Пестеля. Как всегда после долгого перерыва, я жадно рассматривала все, что только ни встречалось по пути: лица прохожих, их костюмы и сумки (в большинстве случаев с подарками), витрины, вывески, двери баров и магазинов, курящих возле них бабушек и подростков. Выражения людей за столиками кафе я буквально фотографировала взглядом: до сих пор в воображении мелькают эти портреты.

---

16 декабря

Олег уже где-то неделю уверенно (и далеко) ползает и играет сидя. Он очень сильный. Даже пытается встать, опираясь на бортик ванночки, когда купается.

Сегодня год со дня свадьбы, и день прошел хорошо. Для начала мы тусанули в паспортном столе: я забрала новый паспорт, по которому теперь Ульянова. Потом мы шли пешком домой под мокрым снегом, и я пила кофе из придорожной булочной, сваренный барменшей, похожей на проститутку. К нам заходили Пашины родители с тортом и икеевскими подарками. Вечером мы смотрели очередной советский детектив, а Паша приготовил рагу с тушеной свининой. С самого утра у нас стоят изумительные душистые пионы, и за день туго спеленатые луковки распустились в пышные бутоны. Сверхпышными они станут завтра, наверное.

За гороховым супом у нас с Пашей была дискуссия об имени. Мы начали обсуждать тексто разнице между поколениями 50-х, 70-х, 90-х и 00-х: о том, что конфликт поколений с каждым десятилетием нивелируется, что андрогинность все больше в тренде и характерные гендерные инициации все больше в прошлом, что любовь к ребенку становится важнее его тотального образования, и что современное поколение впервые за историю нашей цивилизации способно передавать опыт своим предшественникам: до этого все было ровно наоборот. И как-то мы вышли на тему имени. Мы уже подмечали, что не зовем Олега Олегом, а все чаще помпышом, малышом, пукышом, дружком, записишем, обрыгышем и так далее, ну и частенько обращаемся к нему как бы с вопросом: «кто тут кулаком стучит?» или так: «кто-то маму обнимает». И все это вовсе не сюсюканье, а, видимо, прописанное в древнем культурном коде, сопоставимом по древности с эволюционным, табуирование имени. Индейцы защищают маленьких детей от злых духов, подменяя их настоящие имена прозвищами типа наших: кошачья моча, какашка и так далее, до тех пор, пока ребенок не подрастет и будет в состоянии защититься от этих самых духов самостоятельно. Аборигены островов Малайзии, не брезгующие людоедством, не станут есть человека, не узнав его имени. Ну так вот, на тему имени мы вышли, когда Паша подметил, что дистанция между статусными позициями родителей и детей настолько сокращается, что современный ребенок может называть свою бабушку по имени: не «бабушка Вера», а просто «Вера», ну и что это не совсем нормально. Действительно, в отношении родителей существуют определенные культурные табу, которые словно бы прописаны в нашей эволюционной кодировке. Так, маме и папе можно нахамить, но их невозможно звать по имени: это кажется верхом неуважения. Вероятно, невозможность обращения к родителям по имени исключает возможность инцеста или, по крайней мере, ее хорошенько предупреждает. Мне показалось, что имя и связанные с ним табу и есть место сцепления культуры как приобретенной, созданной человеком надстройки и эволюцией как базовым механизмом развития. Там, где культура есть условие существования нашего вида, стоит имя.

---

7 декабря

Олег впервые сел на обе булочки и в этот же день пополз: начал переставлять не только ножки, но и ручки. Теперь он без труда может оказаться в противоположном углу комнаты в считанные секунды. Он все еще пружинит ножками и выбрасывает себя вперед, но движения все больше напоминают ползание. Во вторник он начал присаживаться на одно бедро, а в четверг уже сидел сам! Вот дела. Теперь Олегу неинтересно мыться лежа на спине: в ванночке он хочет либо сидеть, либо стоять на четвереньках. Одеваться лежа — тоже вчерашний день: все чаще я одеваю Олега, усадив к себе на колени, точнее, пытаясь его удержать сидя, стоя, на боку. Эквилибристика, гимнастика, акробатика, аэробика.

Читаю «Уайнсбург, Огайо». Сборник Шервуда Андерсона подарил Вадик, может, три-четыре дня рождения назад. Это замечательные рассказы! Хотя на «КиноПоиске» значится какой-то безвестный ТВ-фильм 1973 года по этой книге, будем считать, что она не экранизирована. А какой сериал по ней можно было бы снять, у-у-у! В котором бы всех героев томили неясные желания.

Меня занимают посты Насти Богомоловой в фейсбуке про свою нелегкую женскую долю. Она тут запостила отрывок из писем Туве Янссон, где та пишет, что не хочет замуж, потому что не желает утешать, восхищаться и покоряться. И рожать мужу детей, чтобы те отправились на очередную войну. Конечно, это все меня интересует, и я тут же начала рассуждать. Во-первых, я поняла, что женщина рожает ребенка вовсе не мужу. Беременность, роды, кормление — это все женский проект, путь самопознания для женщины, и мужчина в этом процессе присутствует разве что как маленькая фигурка где-то сбоку на линии горизонта. Я думаю, что роды и кормление — это селебрейшн и джой, мировый расцвет и хтонические пляски. И праздник вовсе не по случаю рождения новой жизни, а в честь женской инициации, произошедшей через рождение новой жизни. Новая жизнь — это замечательно, но нас же интересует самоидентификация женщины. «Я лежала и пыталась почувствовать, что полна любви. Но покой не приходил, и я чувствовала недовольство собой», — писала Туве. Чувство наполненности любовью — это результат химического процесса (который, тем не менее, мозг запускает, получив некое впечатление). Это выброс в кровь окситоцина, выработанного гипофизом и гипоталамусом, и еще кое-каких гормонов. Он случается в родах и во время кормления грудью. Еще, наверное, в минуты близости с возлюбленным, когда и оргазм, и восторг, и нежность. Я помню эти минуты. И я помню часы тихого торжества, проведенные подле малыша, когда я чувствовала себя плодородной, щедрой царицей, чей источник полон и никогда не перестает. «У нее было вполне отчетливое ощущение, будто он вытягивает из нее нить света. Ей казалось, из нее струится золото, виток за витком. Она была как дочка мельника, та самая, что просидела ночь на сеновале, наделенная волшебной силой, которой одарил ее Румпельстилтскин, — она тоже воочию видела нить золотой пряжи, струившуюся из нее», — это из «Песни Соломона», о том, как Руфь кормила Молочника грудью. Я, конечно, и сейчас на гормонах, но рискну предположить все же, что чувство наполненности любовью мужчине недоступно, поскольку он не способен родить.

Во-вторых, выходя замуж, женщина обретает равновеликого ей друга, которому бывает так же тоскливо и так же сложно самодидентифицироваться и который так же подчиняется ей, как она ему, и утешает ее, и восхищается ею. Может быть, Паша утешает меня и восхищается мной больше, чем я им, и уж точно больше, чем я заслуживаю.

Наконец, в том же «Уайнсбург, Огайо» я читаю прямо сейчас: «— Ведь никаких обещаний не было! — крикнул он в пустой простор, расстилавшийся перед ним. — Я ничего моей Минни не обещал, и Хэл тоже ничего не обещал Нелл. Я знаю, что не обещал. Она пошла с ним в лес, потому что хотела пойти. И она хотела того же, чего хотел он. Почему должен расплачиваться я? Почему должен расплачиваться Хэл? Почему кто-то должен расплачиваться? Я не хочу, чтобы Хэл стал замученным стариком. Я ему объясню. Я не дам, чтобы это продолжалось. Я перехвачу Хэла прежде, чем он доберется до городка, и объясню ему». Почему сегодня мужчины не боятся стать замученными стариками? Раньше женщина тащила мужчину к алтарю, и в браке он хоронил свои мечты и чаяния; теперь чаяния хоронит женщина, а чем занят мужчина, не очень понятно. Наверное, много работает и тоже что-нибудь хоронит. На самом деле, по моим наблюдениям за собственным опытом, в браке мужчина готов следовать за женщиной, но по каким-то причинам женщина отказывается от своей ведущей роли или просто не понимает, что таковая у нее есть. Мужчине нужно, в общем, немногое, и он примет любой сценарий от своей женщины. Это удивительно!

У Тони Морриссон Руфь была несчастлива в браке, и единственной ее радостью было кормление Молочника; утраченную близость с мужем она заменяла близостью с сыном; Эдипов комплекс наоборот. Конечно, так не должно быть: муж есть муж, а сын есть сын, а если я это я, меня не укусит собака моя. Но именно потому, что всему свое время и место, первый год жизни малыша или около того наша с ним близость будет сильнее, чем моя близость с Пашей. И, конечно, любопытно, что будет потом.

---

25 ноября

После очередного пробуждения Олега, я, вопреки привычке ложиться досыпать, уселась выпить шиповникового чаю с печеньем и чиркануть здесь пост. Давно не писала. Мне кажется, потому, что минувший месяц был интересным, и некогда было рефлектировать. Теперь вот не знаю, с чего начать.

Мы с Олегом стали чаще выбираться в мир. Я начала уходить с ним дальше привычных парков. Мы тусовали на Тореза, на Гаврской, Гданьской, в Удельном парке и в другой стороне — в Шувалово, вокруг второго и третьего озер. Начала попивать кофе из Макдака, «Сливочная арабика», он же раф. Почувствовала себя свободнее. И спустилась в метро. Мы с Олегом дважды были у Фатеевых. Однажды мы прикатили на Петроградскую в будний день, вышли на Малый проспект П.С., и с пасмурного неба пошел снег. Он, конечно, почти сразу растаял, но успел запустить предпраздничный настрой. Ах, как было бы хорошо, если бы в Петербурге наступила снежная зима!

После первого визита к Фатеевым с глаз моих спала пелена или что там было, в общем, я взглянула на собственные семейные дела со стороны: оказалось, Машу тревожит примерно то же, что и меня. Выглядит это примерно так. Когда Андрей приходит с работы, всем своим видом Маша демонстрирует свой упрек Андрею в том, что весь день он не был рядом и не представляет, как ей было трудно с малышом. Хотя со мной наедине Маша выглядела счастливой, довольной и полной сил. Появился Андрей — и Маша пихает ему малыша, так выражая свой немой упрек, и все равно остается недовольной. А все почему? Первое: Маша не говорит Андрею о своих потребностях, чтобы в спокойной беседе избавиться от тягостного ощущения. Может быть, дело вовсе не в том, что она устала от малыша? Второе: Маша не вполне понимает и принимает свою роль матери. Она все время подспудно хочет от нее избавиться, будто ее ей навязали. Она любит малыша и в то же время хочет выглядеть независимой от него. Порой она не может скрыть своего раздражения, но вызвано оно не малышом, а этим противоречием: я любящая мама — я не хочу быть мамой. Вместо того, чтобы быть в неразделимости с малышом и ощущать естественность этого состояния, она сопротивляется ему, воспринимая зависимость от себя как тягость, и, конечно, выбивается из сил. Как известно, в течение первого года жизни малыш с матерью составляет некое единство, почти как в утробе. Их разъединение, как мне кажется, произойдет естественно и постепенно, и торопить его не нужно. Бессмысленно сопротивляться естественным процессам: сделаешь только хуже. Эволюция многое предусмотрела. Кроме того, всем кажется очевидной необходимость этой тесной связи для ребенка, но никто не задает себе вопрос, зачем она нужна матери. А она нужна! Но об этом я, наверное, в другом посте порассуждаю.

Еще из социального: у нас в гостях были по очереди Шаленые, Аня Азарова, Даша Счастливцева и Таня Сосенкова. Мы с Пашей и Олегом были в гостях у Харшаков (попутно заскочив в библиотеку Маяковского). Наконец, позавчера я ездила к Даше Борисовой и провела у нее замечательный день: мы пили какао, шиповник, ели пиццу, говорили о всяком и смотрели «Хроники Нарнии» на стене с проектора. Это все какие-то затянувшиеся рождественские каникулы, не иначе.

За минувший месяц — Олегу вчера исполнилось пять — мой сын очень изменился и многому научился. Он уже без труда крутит со спины на живот и обрано, вращается вокруг себя, лежа на животе. Более того, он поднимает ягодицы, выпарямляет ноги ивыбрасывает себя вперед. С каждым днем все устойчивее стоит на четвереньках. Весь месяц мы с Пашей наблюдали множество промежуточных фаз, предваряющих самостоятельное ползание. Малыш прокачивал ноги, постоянно выпрыгивая из вертикального положения на руках у взрослого. Малыш подбирал под себя ножку. Малыш начал спать на спине. Малыш подогнул обе коленки. В общем, цветок распускается.

Свои пять месяцев Олег отметил, впервые свалившись с кроватки.

Мы даем Олегу пробовать еду! Первым, что он вкусил, был грейпфрут. Все началось с того, что мы, как обычно, дали ему понюхать, а закончилось тем, что Олег, морщась, лизал дольку. Второе — банан. Третье — сушеный банан. Четвертое — чернослив. Как здорово он измазался в черносливе!

---

3 ноября

Малыш впервые за долгое время уснул днем дома и сам. Ну, почти: Паша его поносил, положил в кроватку, и Олег вырубился, лежа на животе. И я сижу теперь такая в растерянности, не знаю, чем себя занять. Ну, недолго мне сидеть: вот он закряхтел. Но я еще попишу.

Со сном у Олега происходят постепенные метаморфозы. Грудь теперь далеко не всегда помогает ему засыпать. Сегодня ночью он вообще засыпал сам после кормлений, от груди отказывался. Какой сознательный малыш, думала я! Правда, он долго ворочался, вертел головой, но ничего не сосал. Мне кажется, за последние первые 4 месяца его жизни я так щедро давала ему грудь, что он пресытился ею в итоге, хаха. Грудь теперь ему нужна в качестве успокоения, если случился какой-то стресс, в том числе и по моей вине (натупила, например). Вечером засыпать Олегу очень сложно: грудь больше не панацея, усталость великая, играть хочется, но не можется, чтобы качали — не хочется, и как себя убаюкать, неясно. Приходится давать грудь под фен — другого способа я пока не нашла. В общем, какой-то переходный период со сном. Интересно, что будет дальше. Ну все, меня зовут.

---

26 октября

Малыш не просто золотистый, он рыжий.

---

24 октября

Малышу 4 месяца. Вчера у него появилась новая фича: скрести пальчиками диван, мою грудь, рубашку, пеленку и все, что ни попадется под руку. Даже во сне и во время кормления. Я этот жест трактую как потребность найти и схватить меня. И точно: если в скребущую ладошку сунуть палец, Олег хватает его и успокаивается. Буквально сегодня Олег впервые спокойно тусил на животе минут 15: занимался игрушками, вертел головой, а когда уставал, клал головку на диван и лежал тихонько, поскребывая ноготками покрывало. В общем, он научился класть головку и отдыхать, лежа на животе, чего раньше не умел и оттого плакал.

В воскресенье я ездила на электричке в гости к Вадику с Настей. Мы неплохо тусанули, хотя Олег то и дело испуганно плакал, отказывался есть и много срыгивал. Стрессанул, в общем. Витя показывал свои рисунки, Настя делала малышу массаж, а Вадик включал Марка Алмонда, и до сих пор его и Энтони River of Sorrow я не перестаю напевать. Прямо вот сижу откинувшись в кресле, закрыв глаза пою «O-oh, river of sorrow, river of time, river of sorrow, don't swallow this time», и становится легче.

Приходил Пестов, выпил еще нашего паршивого самогона. Думаю, осталось еще на три-четыре его посещения.

Гулять с малышом в слинге становится все легче. Во-первых, я мотаю все лучше, во-вторых, малыш, проснувшись, уже не пищит ультимативно, а отвлекается на жизнь вокруг.

С одной стороны, жизнь кажется мне лишенной смысла, поскольку она лишена движения. С другой стороны, моя забота о малыше — это и есть смысл. И я тихонько занимаюсь этой работой. Мне особо не хочется делать ничего другого. Чем же я буду заниматься, когда малыш станет более самостоятельным?

---

21 октября

Вчера были первые заморозки. Выходишь на лестницу — и пахнет зимой. Я пеку блинчики. Наверное, впервые за полтора года жизни в этом доме. Ощущение такого покоя, свободы и порядка. Все же девочкины занятия — наряжаться, наводить чистоту и быть в ней, готовить что-нибудь под музыку и вообще организовывать пространство вокруг себя — настигают тебя рано или поздно, каким бы бунтарем ты ни была. Теоретически успешно бунтарить можно и выполняя свою девочкину программу, но когда она выполнена, то и восставать не особо хочется. Женская хромосома отвечает за постоянство генотипа, мужская — за мутации. Малыш спит, дома чисто, блинчик дожаривается, любимые песни одна за другой, юбка не поглажена, план путешествий на завтра составлен — что еще нужно?

По утрам малыш уже требует движения: носите меня, ребзи, вертите на живот и показывайте игрушки, уверенно тянется к знакомым игрушкам, а также к стакану с зубными щетками на полочке у зеркала и стальному электрическому чайнику. Он приподнимает корпус на прямых руках, вертит головой в разные стороны, пружинит ногами, как заведенный, если, лежа на спине, держать его лицом к себе за подмышки, выпрямляет ноги. Смеется, когда моешь ему ладошки. Отвечает смехом на заигрывания — интонирование и щекотку. Ну, он начал плохо засыпать: отказывается от груди и после получаса беспокойства все же ее берет и постепенно унимается. Лучше засыпает, если утомить его общением на тусовке. После вчерашнего дня рождения Сони, где всей семьей играли в мафию, ели пиццу, галдели и хохотали, мы сладко спали вместе с малышом до девяти с одним сонным кормлением в пять.

Почти каждую ночь мне снятся люди из прошлого, преимущественно одноклассники. Наверное, я идеализирую свои школьные годы.

Гулять по окрестностям Удельной — одно удовольствие. Во-первых, тут совмод: красивые высотные кирпичные дома с черными оконными рамами, выстроенные комплексами, «жилмассивами», и между ними — просторные дворы для лучшей инсоляции, детские садики, даже прачечные (которые уже давно превратились во что-то иное). Во-вторых, тут сталинки: Гаврская, Дрезденская, Манчестерская застроены четырех-, пятиэтажной неоклассикой. Во дворах этих домов течет неторопливая жизнь и прячется то, что в-третьих — дореволюционная деревянная архитектура. Большая часть ее сгорела, но какие-то призраки типа заброшенных усадеб или прудов остались.

Слинг дается мне уже легче. По крайней мере, я не впадаю в отчаяние, если намотка не очень удалась, а так случается едва ли не каждый раз. Чтобы щипками вытягивать полотнища слинга по всей длинне, создавая равномерное натяжение, нужно без преувеличения быть ловкой и сноровистой бабой. Эт не я, поэтому освоение намотки затянулось. Еще 9 999 часов, и я стану гуру.

---

12 октября

Сегодня малыш впервые засмеялся. Я щекотала его шею, щеку и плечо, а он звонко заливался в ответ. При этом он был такой расслабленный, компанейский и сияющий.

С холодами я перестала носить Олега на прогулку на руках: с тяжелым и объемным малышом далеко не уйдешь, а на скамейке холодно, какой бы захватывающей ни была книжка. Неделю назад мне, наконец, пришел слинг, и, дав покупке отлежаться дня три, я начала крутить намотку. Пока не получается сделать хорошо: то верхний борт болтается, то коленки малыша слишком низко, то натяжение неравномерное, и на прогулке начинает болеть моя спина. Но раз от раза все лучше. Малыш спит в слинге крепче, слаще и дольше, чем на руках и уж тем более в коляске или кроватке: часа полтора-два. Пока с ним болтаемся на районе, но есть план в воскресенье съездить к Вадику и Насте на электричке.

В прошлую субботу приезжали Фатеевы. По сравнению с большеголовым Федей щекастый Олег само изящество. Ах, да: в этот день, 7 октября, я и начала крутить слинг, причем сделала это дважды и оба раза достаточно удачно, так что Маша приняла меня за заправскую слингомаму, хотя это был всего лишь дебют. Ну, трикотажный слинг не в счет.

Малыш становится все более коммуникабельным: смеется, улыбается, увидев игрушку, тянет ручки к ней и пытается схватить, всматривается в лица. Сегодня, например, он впервые нашел меня, сидя в слинге: отклонился и уставился на меня. У него появилась любимая игрушка — сова, льняная погремушка, начиненная вишневыми косточками. Я думала, что у этой самодельной игрушки меньше всего шансов оказаться в любимчиках, но именно с ней Олег играет охотнее всего: она легко ложится в руку, приятная на ощупь, звенит. Еще Олегу вкатывает погремушка-грохотушка, очень шумная. Остальные игрушки привлекают его взгляд, но не даются в ладошку и быстро вызывают его возмущение.

Олег требует все больше моего внимания: я едва могу его оставить с Пашей на час, а порой и этого не могу. Но не только я подстраиваюсь под малышовы нужды, но и на Олега порой можно рассчитывать. Например, он может подождать, пока я что-нибудь сделаю, и не пищать. Или вместе со мной на кухне приготовить что-нибудь, помыть посуду или пропылесосить — все это лежа на куккапуровском кресле или в кровати, разумеется. Или, если я валюсь с ног, Олег может за компанию со мной вздремнуть после кормления. Порой мы с Олегом встаем с постели в час или даже в три дня: семи-восьми до девяти-десяти утра, скажем, у нас тусач, а потом сон-еда-сон до обеда.

Ну и самая главная новость последней недели: Олег стал обходиться без трубочки. Он отлично справляется сам, но только если вовремя взять его в позу. Когда это делать, он сообщает нам сам. Ночью во сне он ворочается, кряхтит и трет лицо руками, а днем я его успешно высаживаю почти каждый раз после еды. Иногда я упускаю момент, и приходится помогать трубой.

Из-за кормления вся моя грудь — от плечей до сосков — напоминает карту рек. Сквозь кожу просвечивают зеленоватые и голубоватые вены: бегут от ключиц к ареолам, соединяются, расходятся. Самая яркая, сиреневатая вена проступила на правой груди у самой ареолы. В первую же неделю кормления я ощутила, что у моего тела изменился состав. Я как будто стала более водянистой, прозрачной, эфемерной. Жизненные соки во мне стали интенсивнее течь и обновляться. Я напоминала себе то ли слезу, то ли каплю своего голубого молока. Я ощутила перемену благодаря тому, что много плакала, но веки мои не отекали, и слезы бежали, как весенний дождик. Слезы, влага в носу и горле, пот — все мои соки стали сладковатыми, легкими, жидкими. Вода не застаивалась во мне. Я была как губка, способная напитаться водой так же легко, как и отдать ее всю до капли.
Вчера мы с Пашей посмотрели «Крылья» Ларисы Шепитько. Очень хорошо. Сегодня Паша снова заболел. Его лихорадило весь день. Сейчас вроде бы лучше.

---

2 октября

Обнаружила седой волос. На этот раз это был не фокус с освещением: настоящий седой волос, белоснежный от самого корня, только на кончике остался мой цвет.