Для истории

После двух месяцев мы додумались высаживать Олега в позу, и он стал чаще какать сам. Вообще тема какашек едва ли не центральная в нашей жизни. Мы встречаемся с Пашей и первым делом сообщаем друг другу, пукал ли малыш, какал ли и насколько обильно. Гостям мы с упоением рассказываем об успехах Олега в самостоятельном испражнении. На вопрос, не тяжело ли нам с малышом, справляемся ли, мы отвечаем: все замечательно, вот только бы какал сам, и с энтузиазмом продолжаем про какашки и газоотводную трубку.

---

1 октября

Что-то я много пропустила. Постараюсь наверстать! Позавчера, кажется, в пятницу, 29 сентября, малыш впервые сам перевернулся со спины на живот — немногие знают, как это непросто. Попытки ползти были давно, но вчера утром они были неистовыми! Безуспешными, однако. Хотя малыш вполне может перемещаться по плоскости, будто часовая стрелка, например. Или выталкивать себя ногами, лежа на животе, но такое движение не делает его счастливым, скорее, наоборот: ему не нравится подолгу лежать на животе, и невозможность ползти его, кажется, бесит. За игрушками и людьми малыш наблюдает уже с двух месяцев, если не раньше. С двух с половиной я заметила, что являюсь для него кем-то особенным: появляюсь — и он затихает, могу завладеть его вниманием, изменить настроение. Он всматривается в мое лицо, прислушивается к моему голосу, улыбается, слушает песенки. Схватить игрушки Олег пытался уже в два-два с половиной месяца. Но сейчас он с большим восторгом хватает мои пальцы. Ему нравится наблюдать за их движением, касаться своей ладошкой моей ладони, как бы сопоставляя их параметры. Часто, лежа на спине, укладываю Олега животом на свои голени, качаю, и мы играем с ладошками. Это положение ему очень нравится, но недолго: в какой-то момент появляется непонятное неудобство, которое заставляет его пищать. Позавчера он, кстати, впервые залез рукой ко мне в тарелку с рисовой кашей, вчера — в макарошки, а сегодня — в пюре. При этом мне кажется, что пока ему доставляет большее удовольствие смотреть на вещи, чем трогать их. В рот он тянет пока только свои руки, но уже, кажется, догадывается, что можно и все остальное. Может быть, неделю или две назад Олег начал играть с моей рубашкой во время кормления: выбрасывать руку вперед и смотреть, как она касается ткани, сжимает ее. Мы с Пашей поем ему всякие глупые песенки-переделки: в советские хиты вместо оригинальных слов вставляем что-нибудь про малыша-помпыша, хрюки-пуки или Басюна. Видимо, наслушавшись нашего пения, Олег начал гулить где-то в два с половиной: звонко, чаще всего по утрам выдавать сочетания гласных и каких-то носовых согласных. При этом он мечтательно улыбается и ест руки.

Я постоянно ношу Олега на руках пузом к себе, прижимаю к груди, и он не пищит и даже, кажется, полюбил это положение. Я так жду, когда он сам будет прижиматься ко мне. Часто целую его личико, щекотно, он улыбается. Пару недель как гуляю с ним на руках, перестала использовать коляску (и наш нелепый трикотажный слинг: жду, когда мне привезут новый, полосатый, саржевый). Выхожу с бодрствующим Олегом на улицу, дохожу до Кольцова, там его убаюкиваю, он, немного попищав, выключается, прихожу в парк юннатов, сажусь на скамейку и читаю. Сначала «Другу, который не спас мне жизнь» Эрве Гибера, теперь «Автобиографию каждого» Гертруды Стайн. Немного тянет спину после такой прогулки, но мне доставляет такое удовольствие прижимать Олега к животу! А когда он просыпается, тут же ему сонному давать грудь.

В последний день сентября Антон с Ксюшей взяли меня с Олегом на залив. Чудесное путешествие вышло. Олег смотрел в окно, спал, ел, какал и снова спал. Антон позировал на мотике:

А Ксюша фоткала меня — беглую мамашу:

На Приморском шоссе всегда самая красивая осень. Мы ели булочки и пили кофе за заправке. Дорога к берегу была песчаной и холмостой, вдоль какой-то чернеющей реки. На заливе был штиль, в волнах у берега плескались желтые листья. Я сидела на скамейке на берегу и кормила Олега, ходила по рыхлому влажному песку. Олег словно прирос к рукам, и мне уже не было тяжело. На обратном пути пошел дождь, а я была в таком восторге от поездки, что решила ее продолжить, и мы с Антоном поехали на ярмарку современного искусства в Музей стрит-арта, где нас ждал Паша. По дороге в музей Олег кричал от газов, так что перепугал Антона, а я на заднем сиденье его смешного микроавтобуса оказывала Олегу скорую массажную помощь и небезуспешно. В музее малыш успокоился и улыбался всем без разбору, трогал Веронику Рудьеву за пальцы в черном лаке, а она млела: «Ах, это забытое ощущение. А ножки, ножки — это отдельное удовольствие. Шёлк!». Я бы сказала, что отдельное удовольствие — это смотреть, как малыш с закрытыми глазами ищет сосок приоткрытым ртом и всем телом стремится к моему, а присосавшись, тихо, пальчик за пальчиком, кладет ладошку на найденную грудь. В чаду ярмарочного кутежа Олег выключился. Домой нас отвез Игорь Румянцев. После такой долгой дороги я возжелала получить права и кататься с малышом везде и всегда. Как верно заметила моя знакомая, материнство легче всего проходит в путешествиях.

Неделю назад, 24 сентября, ровно в три месяца, я уехала на велике в магазин, меня не было два часа, из них полтора малыш, будучи сытым, орал так, что Паша отныне отказался меня отпускать куда бы то ни было до каких-то неведомых пор. И я поняла, что мы с Олегом теперь будем неразлучны: куда бы я ни отправилась, я окажусь там с ним или не окажусь вовсе. Странное дело: его легче было оставить без меня, когда малыш был совсем крошкой и мог проспать днем три часа, тусить с папой, пить из бутылочки нацеженное молоко и все такое. С трех месяцев за мной прочно закрепилась репутация мамы: Олег перестал бояться и стрессовать от всего на свете и начал бояться остаться без меня.

---

23 сентября

Олег впервыые попытался поползти: подобрал ножки под себя, встав на четвереньки, вот только руки его не слушаются, а когда слушаются, то ноги бездействуют. На бок Олег переворачивается уже без проблем и заносит ногу, чтобы докрутить до 180, но пока так и зависает, не переворачивается на живот. Его выражение лица и параметры меняются каждый день. Он давно уже внимательно за всем наблюдает, наверное, после двух месяцев, но сейчас он уже может себя занимать какое-то время: грызть кулаки, щебетать, разглядывая что-нибудь, так что я могу немного отвлечься и поделать домашние дела.

Вообще не знаю, так ли это важно: фиксировать его успехи? Интересно за этим наблюдать, но будет ли интересно это вспоминать? У меня накопилось всяких домашних дел типа постирать малиновые брюки, пропылесосить лестницу или побриться, и я знаю, что как только переделаю их, они начнут копиться снова, и снова я буду жить в ожидании, когда же сделаю их (и это обстоятельство хоть немножко упорядочит мою жизнь). Пожалуй, с этим надо кончать: либо делать сразу, либо забить.

Паши не было три дня: он ездил в Тобольск, откуда привез мне варган. Сначала я обижалась, что он меня бросает больную (он снова заразил меня вирусом, на этот раз не таким сильным). А потом мне так полегчало! Без мужчины бывает так легко и просто жить. Когда не рассчитываешь на него и ничего от него не ждешь, оказывается, ты сама все прекрасно умеешь и успеваешь, а ожидания (снова они!) только тормозят твое движение. Мне почему-то трудно себя настроить на независимое движение, когда Паша рядом. Хочется разгрузить себя так, чтобы он все сделал за меня А он не может, и я остаюсь разочарована. В действительности Олег — это мое заниятие и мой проект. Так всегда было. И на Пашу стоит рассчитывать только в том, чтобы он отпускал меня по делам хотя бы раз в неделю.

Третий день подряд я выхожу гулять с Олегом на руках. Мы прогуливаемся минут 15—20 по соседним улицам, я убаюкиваю его (с криком, но пока не придумала, как это делать бустро и бесшумно; баюкать бесшумно можно часами и остаться ни с чем), и мы идем на скамейку в парк юннатов. Олег спит у меня на руках, а я с упоением читаю книгу Эрве Гибера «Другу, который не спас мне жизнь» про смерть автора от СПИДа. У Гибера несколько книг на эту тему. Именно в этой книге он рассказывает, как смерть подбиралась к нему и его близким, как она настигла Мишеля Фуко, выписанного под псевдонимом Музиль. Про грязь и смерть читать всегда интересно.

Дома я баюкаю Олега под «Евгения Онегина».

---

18 сентября

Болтали с Катей весь день, не выходили из дома: был дождь. Я что-то поняла про свои роды, рассказывая о них Кате. У каждого есть своя тяжелая история о чем-то. Моя — о родах, но, может быть, не так уж она и тяжела.

---

17 сентября

День был солнечный, пахло яблоками и осенним холодом. Я в салатовом бабушилилином плаще и вишневом трико ношу Олега по улице, пряча его от солнца, сижу с ним во дворе и читаю «Онегина».

Олег все больше существует в ритме, но вот под конец дня случился коликовый рецедив или типа того: повис на груди часа на два.
Катя Пестова подарила Паше одеколон Шанель Блю, и весь день в воздухе его приятный аромат. Порой я думаю, что Катя Пестова — колдунья, не добрая, но и не злая, которая подарками и угощениями как бы обволакивает нас с Пашей. Мне она дарит косметику для тела, Паше вот — духи, каждый раз от Пестовых мы возвращаемся с сумками пирогов, конфет и фруктов.
Начала читать Пушкина: взяла томик у Пашиных родителей. Поэма «Вадим» — что современный сценарий для музыкального клипа. Книгу взяла, чтобы «Онегина» освежить и позвонить Вадиму, обсудить впечатления. Он же перечитывает «Онегина» каждую осень, тоскуя. Вчера, кстати, звонила Вадиму с площади Искусств. Грустный, говорил неохотно.
Вечером приехала Катя из Москвы, где была в театре Мастерская Петра Фоменко на спектакле с Цыгановым. Приехала — и как будто мы и не расставались. Все те же шуточки, улыбки и настроение. Катю заинтересовал Паша: говорит, что любит умных мужчин. Еще говорит, что хочет познакомиться с каким-то юристом с факультета права в ЧелГУ. Еще рассказывает про Райхерта, который пел Жене «Розовый фламигно» в трубку. Снова хочется болтать с Катей всю ночь.

---

16 сентября

Ездили с Олегом на ярмарку Art Masters, которую организовывал Паша. Впервые в городе! Олегу все интересно: люди, запахи, картинки, звуки, особенно играющие сыновья Семена Мотолянца, но он быстро устаёт от внимания, впрочем, как и я. К концу дня его головка была полна впечатлений, и ему было трудно заснуть, хотя его возбуждение не было мучительным. Наверное, ему все-таки вкатило. Я таскала его в слинге, где он спал, не спал и даже ел. На память о первом опыте вертикального кормления в поисках соска оставил мне пару фиолетовых засосов на правой груди.

Перед сном я съездила на велосе в «Ленту» за подгузниками (нужно уже, наконец, купить многоразовых десяток) и почувствовала гармонию мира.

Прикольно, кстати, выбрасывать использованный подгузник в урну возле филармонии на Итальянской, лавируя между китайскими туристами.

День снова был захватывающим.

---

15 сентября

Сегодня был замечательный день, спокойный и насыщенный одновременно. Может, дело в том, что я выспалась или в том, что Олег взрослеет. Малыш стал ощутимо реже питаться и выдерживает перерывы более трёх часов, хотя порой его приходится кормить и спустя два часа. Утром Олег был спокоен как никогда и сам уснул в кроватке, провозившись минут 15 (да, я теперь понимаю, что значит возиться!), и я успела с удовольствием поделать домашние дела. Мы играли, разговаривали, делали зарядку, Олег принимал воздушные ванны. Вечером мы тусанули в гостях у Пашиных родителей, и Олег снова уснул сам под мою песенку. Но самое важное достижение дня — это три (две с половиной) прогулки в слинге. Малыш, наконец, заснул у меня на груди! Такое было и раньше, когда он был совсем крошкой и спал на мне ночью. Но на прогулке это впервые: его укачало, и он приник к моей груди и сладко уснул. Даже когда он просыпался, то, хныкнув, засыпал снова, вероятно, убедившись, что он в безопасности. Нести его спящего на своей груди — это удовольствие, блаженство. Эти прогулки принесли мне глубокое удовлетворение и добавили уверенности в себе: мол, мать я перемать!

В слинге мне удалось усадить его в М-позицию, на счёт которой Пашина мама засомневалась: а не будут ли у Олежки ноги колесом, когда он вырастет? Пашин отец, напротив, понял, в чем соль. С Галиной Трофимовной, конечно, невозможно общаться: она слышит только саму себя. Утешение в том, что Юрий Николаевич все услышит. На семейных вечеринках мы с ним ведем себя похожим образом: едим и молчим, пока Паша с Ильей обсуждают политику, Ира шепчется с Соней, Галина Трофимовна поддерживает то бытовую, то политическую повестку, а Лиза просто балдеет.

---

14 сентября

С утра я ждала момента, когда я наконец сяду писать пост в дневник. Ну вот, села и чего?

Сегодня у Паши день рождения. Я была совсем не готова: ни подарка, ни сюрпризов. Но ощущение праздника почему-то было и сохраняется даже сейчас, на исходе дня. Более того, я чувствую, что и у Паши оно есть. Наверное, его создает всеобщее внимание. Но, может, и что-то еще? Самоощущение? По крайней мере, я знаю теперь, что можно дожить до 43 лет и все еще чувствовать праздник в свой день рождения, несмотря на то, что утром ты не находишь у себя над головой надутых родителями шариков, а у кровати — корзинку, полную конфет и фруктов. Мне кажется, если бы я надула шарики для Паши, ему было бы приятно. Но я чего-то провафлилась. Зато Пашин лучший друг Димыч все сделал как надо: как и в прошлом году в этот день, он зашел к нам со своей женой Наташей. Принес бутылку самогона собственного изготовления, который пахнет будто имбирно-лимонный ликер. (Вчера, кстати, у нас был псковский Костя и тоже завез бутылку дедушкиного самогона, который, не в пример Диминому, отдает сивухой. Все-таки Костя какой-то горе-гурман, у него совсем нет вкуса, и поэтому я его по-женски немного жалею.) Димыч с Наташей принесли не только алкоголь, но и другие дары: кусок ароматной брынзы, привезенной из Майкопа, вязаные носочки, пинетки и свитер для Олега, а еще свои музыкальные инструменты. Дима играл на варгане, а Наташа — на деревянной дудочке. Олегу очень понравилось. Он сидел у меня на руках и, притаившись, слушал. Наверное, впервые он прижался к моей груди сам. Удивительно, но буквально вчера я обнаружила, что все минувшее с его рождения время я ношу Олега, как правило, лицом от себя. Еще более удивительно, что я выяснила это благодаря своему интересу к слингу и всяким обучающим видео о том, как его завязывать. Из них становится понятно, что носить ребенка лицом к себе — единственная возможная позиция. Вероятно, я носила Олега лицом от себя из-за того, что его мучали газы: вздутый живот мешал прижиматься ко мне, он возмущался, и я автоматически перехватывала его животом вниз на предплечье. Газы его мучают и теперь, но я все же стараюсь брать его вертикально лицом к себе и вообще более бережно и любовно брать его на руки. Так возникает более тесная и трогательная коммуникация, в которой мы оба нуждаемся.

---

С возвращением

Начать вести дневник на .дайри, когда тебе, простите, почти 30, немного странно. Но именно в этой обители тинейджеров мне так легко выговариваться. Перечитать прошлые записи было так любопытно! Молодой мужчина П. из предыдущего поста, сделанного пять лет назад, стал моим мужем. Андрей, с которым мы переехали в Петербург и в любви к которому я признавалась пару постов назад, так и остался моим другом, и у нас обоих теперь растут сыновья. Моего сына зовут Олег, ему 2,5 месяца, и прямо сейчас он спит в кроватке. Он уже умеет улыбаться, хватать нас с Пашей за пальцы и подолгу смотрит на меня, когда я пою ему песенки. В общем, после всех душевных метаний, о которых речь шла в этом дневнике прежде, теперь сын — моя главная повестка. По крайней мере, им, пусть пока и неумело, я занимаюсь целыми днями. Олег до сих пор как будто привидение или мой фантом: мы почти не расставались с его рождения, а когда так долго проводишь время с существом, которое ко всему прочему так настойчиво требует твоего неотрывного внимания, между вами возникает как будто пелена, и действительность кажется сном. Круглые сутки, проведенные вместе, должны вроде бы сближать, а они, наоборот, отстраняют вас друг от друга. Хотя, когда я ухожу из дома на два-три часа, то возвращаюсь с ощущением щемящей и сладкой тоски по Олегу и беру его на руки, исполненная нежности. Ощущение, что сын — это сон, не покидает меня еще и потому, что я (в отличие от Олега) то и дело отсутствую здесь и сейчас, потому что много энергии трачу на переживание ошибок, совершенных из-за неопытности и неуверенности в себе. Я вспоминаю, как возвращалась из роддома подавленная, разочарованная, с болью и в слезах. Роды прошли не так, как я мечтала. И первые недели я страдала и жалела себя вместо того, чтобы прислушиваться к малышу, лелеять его, утешать. Я наделала кучу ошибок. Мне казалось, что роды — это такой естественный процесс, в который природа тебя вовлекает сама, но оказалось, что так бывает не всегда и к ним нужно готовиться. Недостаточно научиться правильно дышать: нужно выбрать клинику, акушера, наблюдаться всю беременность там, где ты хочешь рожать. Наконец, я не разобралась в диете, не подготовила удобные для малыша и себя вещи, не была готова к его коликам. Словом, весь этот проект — первый ребенок — начался с какого-то провала. Хотя на самом деле нет, но я вернулась из роддома с ощущением, что все провалила, и переживала его, забыв о малыше. Это, пожалуй, главная ошибка: я восприняла первые роды как провал. Наверное, я до сих пор где-то глубоко переживаю это. Сегодня я подумала, что появление второго ребенка имеет смысл хотя бы как возможность исправить ошибки, совершенные с первым. Интересно, что я отношусь к родительству как к одному из жизненных проектов. Мне кажется, это путь родителя, мама-до, и, как и многие другие пути, это путь самопознания. Дети вырастают и уходят из родительского дома, а твой путь и знание, полученное в ходе этого пути, остаются с тобой до самой смерти и, может быть, даже переходят твоим детям.



Я постараюсь возвращаться сюда по вечерам и записывать события и мысли прошедшего дня, пусть они и похожи один на другой.

---

Захотелось выговориться. Бессюжетное про дела

Эх, нытье нейдет ни в твиттер, ни в жж, только сюда. Кому оно нужно, мое нытье? На душе кошки скребут, мне тревожно и тоскливо. И я, блять, наслаждаюсь этим состоянием, судя по всему, потому что оно не проходит.
На мартовские праздики я ездила к бабуле в Брест. Хорошее было приключение: туда 20 часов на автобусе через Псков, Витебск, Минск и поля Беларуси. Там — меланхолические сентиментальные посиделки за сливовым вином, прогулки по влажному лесу. Еще дождь и сырость на даче, мы с бабушкой ждем дизель в пустом зале ожидания с огромными окнами под высоким потолком, рассуждая «о судьбе Беларуси». И, конечно, очень вкусные завтракиобедыполдникиужины от бабушки. Она действительно ничего не пожалеет для меня. И я ощутила ее своим другом. И я старалась делать для нее все — так, как она захочет. То есть я слушалась: надевала берет, лишний свитер, еще пару носков, съедала пару лишних бутербродов и шла спать вовремя. И если раньше я не могла себе позволить быть послушной с бабушкой, то теперь это было только приятно делать. К слову, с родителми быть послушной до сих пор не получается. С ними особенно охота бунтовать, даже без причины. Доказать что-то хочу, видимо. Если в Челябинске я «переживала» обильное к себе внимание, то с бабушкой получилось расслабиться. Кстати, я вспомнила, что и с челябинской бабушкой в последний приезд у меня состоялся самый искренний разговор, она услышала самый подробный рассказ о моих делах. В общем, бабушки — это тема!
Так вот, после Бреста мне стало невыносимо тоскливо. Как будто бабушкина сверхсентиментальность передалась мне. А она у меня такая, да. Очень расстраивается по мелочи, тонко чувствует, боится леса и воды, тоскует о дедушке, плачет во сне. И при этом она боец. Лучше бы я у нее вирус бойцовскости подхватила, черт подери. Так нет: меланхолия приклеилась.
В голову лезли мысли о том, что бабушка рано или поздно уйдет и не вернется, от этого текли слезы и становилось именно жалко — бабушку, точнее, ее бесподобный образ и все то, что перешло от нее мне. К тому же песня подвернулась блюзмена-португальца Sam Alone «Forever Yours», а там «...grandmother, to me you're still around / I remember you giving money to Mike and me for ice-cream...». В общем, я распустила нюни.
Потом почувствовала, что соскучилась по Андрею. Скоро уже месяц как мы не разговариваем. Это моя идея. Он завел себе подружку, и для меня оказалось невыносимо недопустимо с ним продолжать дружить. А раз моя идея, то прийти к нему и сложить оружие первой я не могу. Но это слабости. Да все — слабости.
Петроград снова показался мне пустой декорацией. Снова стало тяжело разговаривать с людьми. Пропал былой запал, который наблюдался до отъезда. Хотя так-то дел до хуя. Составила list-to-do и ничего не делаю, кроме чтения+конспектирования Виппера «Введение в историческое изучение искусства». Не вяжу новые босоножки к лету, например. Зато успешно плачу в троллейбусе, думая о молодом талантливом мужчине П., с которым коротко знакома, но к которому уже успела привязаться. Он, бьюсь об заклад, обо мне вообще не думает. Хотя так хочется, чтобы было иначе.
Честно признаться себе сложно, но я обижена на Андрея все еще, и эта обида что-то вроде язвы. Он не ответил на мой импульс, струсил сука или просто он оказался не тем кто я думала, и я все еще хожу с этим неотвеченным импульсом наружу. Он вываливается из меня, наружу торчит и сочится. И настройка моя такова: утолите мой голод, ответьте на мой импульс, заглушите шум в моих ушах, убаюкайте меня. Но сама никому не готова отвечать тем же.
Все опять съехало на Андрея. Хотя могло съехать на молодого мужчину П., например. Сегодня я встретила его на сходочке в Институте Финляндии. Он был вместе с компаньоншей, и я сразу почувствовала ревность: мою к ней, ее ко мне, а также к моему синему свитеру, который был специально надет на эту финскую сходочку. Но я бы предпочла сосредоточиться на природе моей ревности: предположительно она вызвана тем, что до этого внимание П. мне не приходилось делить с другими девушками, вокруг были только мужчины да юноши. Его внимание было для меня как будто отцовское, но не совсем. Хотя его не было много, оно было как будто питательное и нежное. Молодой мужчина П., несмотря на широкий круг знакомств и связей, довольно одинок. Ему не хватает родственной души. Мне рисовалось в воображении, что ему веселей со мной, я его радую своим интересом и участием. И если я не могу стать его родственной душой, то хотя бы могу быть просто рядом иногда. Напомню, с молодым мужчиной П. я просто коротко знакома.
Окей, положение дел обрисовала. И на параллельной линии идет такой сигнал: как это убого — фантазировать о каком-то внимании, воображать, что я что-то значу, молча ждать утешения, мечтая, рассчитывать на что-то. Какой я ребенок — властолюбивый и слабохарактерный одновременно, ревнивый, жадный, голодный, самовлюбленный. Я жалкая. Я жду награды, жду поощрения, похвалы и — любви. Я ничтожество и я жду преклонения и объятий. Я как бы встала на табуретку и громко говорю: любите меня! Я такая хорошая! Почему же вы меня не любите?
Теперь все съехало на меня, и, пожалуй, это правильно. Я могу избавиться от многих вещей самостоятельно. Но от себя — не получится.

@темы: либидо и мортидо, потоп сознания, экзистенциальное

---

У меня в избранном сейчас три таких отличных записи, я без ума, ребята!

---

Го

Как же хорошо мы побесились с Андреем! Такого не было со времен наших с братом сражений. В субботу двинем на залив. Андрей мой лучший друг. Я люблю его.

@музыка: Сансара — Go

@темы: либидо и мортидо, странные бойцовые рыбы

---

Как на духу

Ой, случайно зашла сюда и поняла, что соскучилась. Страничка дайри как окошко в мою комнату в челябинской квартире. А сама я сейчас валяюсь в петербургском общежитии. Под одеялом и ворохом распечаток статей Николая Пунина. И нередко задаю себе вопрос: а что я тут делаю? а зачем я здесь? Питер кажется гигантской декорацией вокруг меня. Кажется, что через нее не пробиться в реальность, а если и пробиться, то обнаружишь либо ничего, либо стол в пустой коммуналке и окно на голую стену соседнего дома с бойницей окошка в желтеющей середке.

Окно приоткрыто, хочестся писать. Завтра ночью я работаю. Днем у меня выходной. Думаю, что продолжу читать Пунина «О Татлине». Хотя надо написать текст про выставку скульптур Энтони Гормли в Эрмитаже. Моя соседка Вера переспала с неопределившимся со своей ориентацией мальчиком Никитой и думает теперь, что влюбилась. Ей 17 лет, у нее стройные ноги, друзья-мальчики и густой грудной смех.

Есть такие штуки, которые включают механизмы откровенности и делают так, что поток сознания льется в нужном направлении. Такая штука — это окошко новой записи здесь.

@темы: потоп сознания

---

Другое

Мама смотрит телек, по «Культуре» французская киношка невеселого толка. Один черный парень только что говорил, что хочет к праотцам. А я подумала: надо же, некоторых мысль о суициде может мучить и соблазнять так же сильно, как бывшего курильщика — возможность одной затяжки.

@темы: экзистенциальное

---

Жанна Хасанна икает

Вместо того чтобы читать про Херста и Пулитцера, я читаю вот что:

«Нудисты не похожи на людей
Нудисты это нудисты
Люди носят шляпы и пальто
Нудисты часто ходят без одёжки»

@темы: новые слова

---

В постели с королем... конечностей

Новый альбом Радиохед так себе, конечно, но Lotus Flower (не зря на него клип сделан) — оч славная вещица. Голос Тома Йорка, интонации, мелодика — такие ленивые, под это все хочется валяться в постели, желательно, не одному. Как у Найка Борзова было: «мы лежим в постели; как приятно это чу-у-увство, когда не надо вставать и одеваться, чтобы съесть за-а-автрак; так лежать весь день — бесспорное безумство-о-о...». Но у Йорка не так лениво; у него такая лукавая, хитренькая лень: ты то приталися в простынях разморенный, то взорвался от распирающего чувства, то снова замер, то ползешь меж одеял. Шизофреническо-эротические танцы в постели.

@темы: la musique, потоп сознания, либидо и мортидо

---

Возвращение

Мне приснилось, что Леонид Фёдоров обривает мне голову. Мы карабкались куда-то после его концерта, лезли по шатким ступеням внутри какой-то башни. Я зацепилась за что-то, волосы запутались в чем-то вроде жвачки, и мы уселись на чердаке этой башни, Фёдоров достал машинку и начал сбривать мои волосы. Но то ли она засорилась, то ли волос было слишком много, машинка делала свое дело очень медленно, и он не добрил меня, потому что опаздывал на самолет. Я с ним не полетела (хотя собиралась), потому что с такой прической никакого настроения куда-то лететь, ясное дело, нет.
Вообще-то Фёдоров был похож на Джима Моррисона. Но, как это бывает во сне, внешность и личность персонажа частенько не сходятся. Наверное, дело было во времена молодости лидера Аукцыона. Но кем тогда была я?
В любом случае я жду концерта Фёдорова-Волкова 23 апреля.

@темы: потоп сознания, la musique

---

Переезд

Друзья! Здесь очень хорошо, но я решила перебраться в ЖЖ, чтобы быть в курсе разных музыкально-общественных дел. Здесь такого не наблюдаю (или ленилась наблюдать). Известное затишье дайри меня больше не манит. Всем заинтересовавшимся — сюда. Не обессудьте, с дизайном я не мудрила. Аккаунт на ЖЖ — практически копия текущего журнала. Переезд был не очень длительный, я думала, что разбираться с освоением аккаунта будет сложнее (две попытки в прошлом не увенчались успехом). Короче, до встречи! Я, может, сюда все постить буду тоже. Родное дайри-пространство! Тысяча чертей!

@темы: белый лист

---

Об уютном, или Синдром книжной лавки

На OpenSpace.ru Варвара Бабицкая рассказывает о том, как нынче хороши дела с книжными лавками — в столицах, ессно.

@темы: литературные дни, news & comments

---

Алексей Кортнев — честный чувак

Коротенькое интервью с Борисом Барабановым.

@темы: news & comments, journalism